. Мне показалось, все не так в этом году. Но после окончания фестиваля мы здесь одни, и я начинаю приходить в себя. Сплю днем, сплю ночью, даже вижу хорошие сны: что я пою, сначала очень слабым голосом, потом все сильнее и радостнее. Хожу гулять по полю, собираю полевые цветы – я так это люблю. В Дубровнике не будет травы, будет море, к которому я так равнодушна, но ничего не поделаешь. Прилечу или в конце июля или 1-го, 2-го августа.
Устройся так, чтоб мы вместе поехали на Оку, чтоб хорошо позаниматься перед открытием сезона.
Ты немножко недостаточно требовательна стала к себе, и это очень, очень опасно. Твое окружение в театре не требовательно к себе предельно. Я наблюдала решительно у всех, а ведь, несмотря на действительно милый спектакль, это так далеко от класса, от масштаба. Ты, наверно, можешь теперь сравнивать. Послала тебе телеграмму – буду ждать звонка. Крепко целую, нежно обнимаю. Н. Д.
Тур (Франция), 9 июля 1971 г.
Моя дорогая, дорогая!
Я хочу верить, что завтра твое последнее испытание, но если, не дай Бог, это не поможет, то дай себе и мне слово, что упорствовать больше не будешь. До такой степени идти наперекор природе – даже противоестественно.
Ты ведь отличаешься от окружающих тебя просто женщин.
Маленькая моя – ведь ты же принадлежишь могущественной силе – искусству. Ты сознательно хочешь забыть об этом?
Ты никому ничего не должна, ты пойми. Неужели ты не понимаешь?
А теперь? Ты страдаешь, ты мучаешься, ты оторвана от своей деятельности, и это не просто работа, это театр, это Моцарт, это Чайковский, это Доницетти, а песни, романсы? Дебюсси, Шуберт! Разговаривать на их Божественном языке. Тебе и никому другому выпало это счастье! Конечно, завтра очень важный момент, и раз ты этого хочешь – будем всей силой надеяться на удачу. Ну, а если – нет, то я, мама, больше не дам испытывать судьбу. Согласна?
Святослав Теофилович не слушается ни меня, ни Кузина[22]. Выйти погулять не соглашается. Все лежит и лежит. Стаскиваю за ручки к обеду и ужину. Прочел 1-ю часть Солженицына и Жорж Санд, которую передаю тебе. Я сегодня закончила 2-ую часть С<олженицына> и не могу в себя прийти от восторга и грусти, почти отчаяние. Как это прекрасно и какой это памятник! Обнимаю тебя со всей нежностью и силой. Твоя Н. Д.
Москва, больница, палата № 65,
15 октября 1971 г.
Галюня моя!
Отдыхаю, как много лет не отдыхала.
Ирина организовала быт во всех подробностях: все заботы с меня сняты (даже слишком), и мы с Митей хорошо спим и ночью, и днем, после обеда. Много читаем, ходим в кино, правда, весьма неудачно, но это ничего.