Он прекрасно понимал, что жизнь родителей и его собственная жизнь в крайней опасности. Он не мог помочь близким и даже узнать хоть что-то о них. Другого бы это парализовало, ввело в отчаяние. Другого, но не его.
Он не собирался эвакуироваться и спокойно решил: будь что будет… Консерватория теперь опустела, и в его распоряжении был любой класс.
14, 15, 16 и 17 октября он не отходил от рояля. Здесь, в старом здании на улице Герцена, он чувствовал себя свободно и спокойно.
А Москве было не до музыки. В этот несчастный год Рихтер вышел на эстраду только раз. Совместно с дирижером Мелик-Пашаевым он исполнил для осажденной столицы Первый концерт Чайковского, который несколько месяцев назад уже играл в Большом зале Московской консерватории.
А сейчас враг был в ближайших пригородах. Шла эвакуация филармонии, и о концертах не помышляли. Музыкальная жизнь в столице замерла.
Следующие его концерты состоялись лишь весной 1942 года. Он играл то, что приготовил в это страшное время, а именно – сочинения Чайковского, Рахманинова, Баха, Бетховена, Шуберта, Шумана, Брамса и Прокофьева.
Времена года
Ценой неимоверных усилий и жертв столицу удалось отстоять. Началось медленное наступление наших армий. Начались тяжелейшие сражения за каждую пядь земли на фронтах от Черного до Балтийского моря.
А в тылу шла монотонная, трудная жизнь, жизнь военного времени. Заводы, фабрики, наркоматы – все работало круглосуточно. Все отдавалось фронту. Страна мерзла и голодала. В столице едва работало центральное отопление, дров почти не было. Опять появились «буржуйки», те самые, что уже грели Россию в первые годы революции. Эти ящики из кровельного железа с невиданной быстротой поглощали всякий хлам, а когда он кончался, на топку шла мебель. Но и ее не хватало надолго. Вот тут и наставала очередь книг. Уходили в небытие целые библиотеки…
В зимние месяцы главной ценностью стало тепло. Люди ютились вокруг своих железных ящиков, красных от жара, пока в них горело что-то, и моментально остывавших, как только огонь угасал. Уже через час сквозь щели и по полу проникал мороз, и любой ценой нужно было находить новое топливо. Часто отключали электричество. Холод и темнота были еще страшнее голода, и вопросы продовольствия отступали на второй план. Но когда удавалось запасти немного мерзлой картошки, то можно было осторожно планировать будущее. Если же нет, о том, что ждет впереди, просто не думали.
Так проходили долгие темные зимы.
С наступлением весны жизнь как-то налаживалась. Появлялась молодая крапива, и это было спасением! Она росла и в городе, и в предместьях. Из нее получался великолепный темно-зеленый отвар, что-то вроде щей. Это ели – и вскоре исчезала кровоточивость десен, затягивались незаживающие царапины, опадали шейные железы и заметно прибавлялось сил.