Сейчас силы стало поменьше; считай, что новое тело. Да и обстановка нервозная. Так держать, упырек, посмотрим, чего ты стоишь.
Увидев меня, Патрик заулыбался и что-то промямлил. Я опустил глаза, делая вид, что боюсь.
— Э, Марк! — вдруг сказал он. — Как она?
При этом подмигнул так, будто мы были друзьями. Как же хотелось откусить ему нос прям при дядьках. Но я посмотрел в стену, изо всех сил изображая испуг.
— Станьте вот здесь! — прогремел кто-то.
Мы оказались рядом. И нас хорошенько ощупали, проверяя каждый сантиметр тела.
— Бойцы чисты, господин, — сказал контролер.
— Принимаю. Не смею задерживать, — прохрипел сдавленный голос.
— Тебе хана, сопляк сраный! Кишки через глотку достану! — вдруг не выдержал Патрик.
Я чуть не заржал! Вот девчонка. Ты мне еще в волосы вцепись, долбоящер.
В отличие от меня, дядьки были серьезней. Сразу три человека крикнули «Стоп». Патрика взяли за плечи. К нему подошел седоватый мужик с широкими плечами и квадратной башкой.
— Не забывай, где находишься, мальчик, — сдавлено пробасил он. — Каба — это поединок чести. Еще одно замечание, и будет засчитано поражение.
— Стойте, как так? Здесь насмерть дерутся! Что, нельзя слова сказать? — бледнея, воскликнул Патрик.
— На ринге, все только на ринге, — сухо сказал мужик.
Он сделал жест подчиненным, и нас толкнули вперед. Вскоре прошли через дверь, миновали небольшой коридор и оказались в огромном зале для бокса.
Именно в таких снимались главные поединки довоенного времени. Высоченный потолок, зрительские трибуны, возвышение в самом центре, где стоит ринг, перетянутый канатами.
Полумрак лишил меня зрения, но вскоре чуть присмотрелся. Твою мать, да здесь полный аншлаг. Собралась толпища народа, как при раздаче гуманитарной помощи мирняку.
Что ж, народ всегда любил кровь. И сейчас он получит желаемое.
Я готовился к бою, мысленно представляя, как уничтожу козла. Только это было не все. Нас отвели в сторону, где поставили напротив друг друга.
Контролёры выстроились вокруг, а между нами стал дед в спортивной форме с золотым поясом на талии.
— О, бойцы, вы готовы к великой кабе? — спросил он.
— Ага, — сказал Патрик, вращая глазами.
Его хорошо обломали, теперь боялся ляпнуть лишнее слово. Я коротко ответил «Так точно». Тогда старик перешел к следующей реплике.
— Если кто-то из вас не желает насилия, то пусть скажет это сейчас либо примет свою участь на ринге, — проскрипел он.
— Я это… желаю, наоборот, — хищно сверля меня взглядом, произнес Патрик.
Вот дятел, сказали же, надо молчать. В отличие от него, я спокойно смотрел вперед. И спустя секунд десять, старик тихо сказал: