Да, насчет станков… Их долго не было. Откуда возьмешь, где поставишь? Все-таки добились своего, получили новейшие станки. Пригодился высокий подвал, что был под пагодой. В задней стене здания прорубили дверь, зацементировали пол и назвали — «нижний цех». Туда и поставили станки.
Все это было воплощенной в живое дело мечтой Егора Канунникова и его немногих друзей. Сюда по утрам спешил Егор. Здесь он проводил все свои дни, а иной раз и вечера. Думает он всегда, но делает свои задумки только здесь. А где еще? Дома у него пока нет монтажного стола, нет верстака, а тем более станков-универсалов. Да и без своих помощников, самых искусных, самых толковых рабочих, каких ему удалось отвоевать, ничего бы не стоил он, Егор Канунников.
Подавленным возвращался Егор в пагоду. Внешне он ничем не выдавал своего состояния духа, так же легко и свободно шагал по булыжной мостовой, легко и свободно здоровался со встречными, говорил слова, какие всегда говорил, если попадались знакомые, но на душе была обида, обида на Романа, на Сойкина и на себя, на себя особенно, потому что не мог до конца постоять за свое дело.
…Сойкин, глядя на него вовсе не строго, а так, дружески и даже с состраданием, вышел из-за стола, сел рядом, положил руку на его плечо.
— Слушай, разве я не понимаю, — проговорил он, не приглушая в голосе ноток сострадания. — Все понимаю. Посылать тебя — ерунда все это, беспардонная ерунда. Но, понимаешь, случай исключительный.
— Таких случаев — по три на день. И ты, Семен, не подслащивай пилюльку и не успокаивай меня. У тебя в руках сила партийной дисциплины, перед ней все уступает, но я не уступлю.
— Почему же только у меня в руках? Она и у тебя. У тебя больше. Я ведь только напоминаю о ней, когда коммунист утрачивает чувство дисциплины.
— Ты хочешь сказать, что я утрачиваю его?
— Нет, пока ты не утрачиваешь, а можешь утратить. И не потому, что ты плохой коммунист, а, может, потому, что хороший.
— Опять задабриваешь?
— Говорю, что есть.
— Но у Порошина целая армия снабженцев. Какого черта они волынят? Крутились бы, как требуется.
— У него нет толковых инженеров. Нужен толковый инженер. Ну, разве не помнишь, как ты в прошлый раз повернул дело в Чернореченске? Убедил людей, как инженер инженеров, провести экспериментальную плавку. И они провели. Им наука, а нам сталь. И в Златоусте тоже.
— Ну, тогда были исключительные случаи…
— Теперь не лучше, Егор. Серебрянки в наличии нигде нет. Это мы уже узнали. В обком ходил, обзвонили все заводы.
— Так что же я сделаю?
— Ты поедешь в Москву, перепишешь наряд с Чернореченского завода на другой, где смогут изготовить серебрянку, поедешь туда и организуешь. Понял?