– Пусть сам расскажет, – сказал Хасар, убирая седло в сторону, и сурово посмотрел на Тэмугэ. – Что молчишь? Рассказывай… не видишь, что брат опять на нас подумал, что мы обижаем тебя, бедного.
Тэмуджин снова посмотрел на младшего. Тот, помявшись, моргнул испуганными глазами, признался:
– Я не послушался невестку Бортэ. За это мать меня побила ремнем.
Тэмуджин тяжело вздохнул. Зная о том, что младшие из братьев не желают примириться с меркитским «наследником» (как они между собой называли будущего ребенка Бортэ), он, хотя давно уже собирался поговорить с ними, покончить с новой враждой в семье, все откладывал, внутренне избегая всякого воспоминания об этом несчастье. Да и за ежедневными заботами о делах улуса он часто забывал об этом, как и о многом другом в собственной семье.
Он прошел на хоймор, сел у огня.
– В чем ты не послушался ее? – спросил он.
– Она позвала меня, а я не пошел.
– Почему?
Тот шмыгнул носом, снова опустил голову. Тэмуджин терпеливо ждал ответа. Не дождавшись, он внушительно повторил:
– Скажи мне: почему ты это сделал. Для каждого поступка у человека должна быть причина, и если он не двуногое животное, а человек, то должен уметь сказать, почему он сделал то или это. Так вот, скажи мне ясно, почему ты не пошел, когда тебя позвала невестка.
Помедлив, дрожащим голосом Тэмугэ сказал:
– Я не хочу, чтобы она рожала меркитского ребенка.
Тэмуджин недоуменно склонил голову набок, глядя на него, усмехнулся.
– Так ведь она и сама не хотела рожать такого ребенка, но ничего не может с этим поделать. Тебе в такие годы пора бы уж и поумнеть, научиться отделять одно от другого. Что могут изменить эти твои проделки, ты не подумал об этом?..
Тэмугэ молчал.
– Вот ты говоришь, что не хочешь, чтобы у нас родился меркитский ребенок. Так?
– Так, – со слезой выдавил из себя тот.
– Но как же нам быть, если Бортэ придется рожать? – спросил Тэмуджин. – Она ведь не может теперь не родить.
Тот молчал, тяжело сопя.
– Если считать по-твоему, нам остается одно: разрезать ей живот, вырвать ребенка и выбросить. А раз так, то возьми это. – Тэмуджин вынул из-за пояса свой нож и протянул ему. – Иди и вскрой ей живот. Вырви ребенка и брось собакам.
Тот со страхом взглянул на него, отрицательно замотал головой.
– Почему ты не хочешь это сделать? – спросил Тэмуджин.
– Тогда она умрет сама.
– Выходит, ты не хочешь, чтобы она умерла?
– Нет.
– Значит, зла ты ей не хочешь?
– Нет.
– Так чего же ты разводишь смуту? – возмущенно повысил голос Тэмуджин. – Зла ей не хочешь, а сам строишь ей козни, мучаешь ее. Как она сможет избавиться от ребенка? Тебе семь лет, давно уж не маленький, а не можешь уразуметь того, что можно, а чего нельзя сделать.