В это время мать Оэлун, решив сдержать свое возмущение, старалась успокоить братьев покойного мужа и, как могла, пыталась вернуть разговор в мирное русло:
– Уважаемые братья, вы уж не будьте так строги к нам, может быть, угощение наше не так богато и арза не такая крепкая, но ведь мы от всей души постарались, – говорила она, и было видно, что она неловко чувствует себя перед гостями. – Вы, наверно, привыкли за богатыми столами пировать…
Однако Бури Бухэ, уже распалившись, не мог остановиться и кричал ей в ответ:
– Не в столах ваших дело! Мы не голодные, чтобы слюни пускать на ваши угощения. Главное: кто вы такие, чтобы на нас, киятских нойонов, посматривать свысока? Если вам улус большой достался, то все вам позволено, что ли? Нет уж! Мы, ваши дядья, – старшие в киятском роду, и мы должны все решать! А вот ты – кто такая? Случайно к нам попала от какого-то бродячего меркита, а спеси как у найманской ханши. Теперь и невестка твоя от меркитов принесла, а Сочигэл ваша, та и вовсе с ними осталась. Сейчас она там, наверно, из-под мужчин не вылазит, штаны не успевает надевать… Для чего больше, скажите мне, она там осталась? Я-то ее знаю, у нее же течка круглый год! Скоро, может, и она появится с таким же отродьем, вы и того щенка в наш род примете? А мы вам не позволим!..
– Замолчи, Бури Бухэ! – краснея, со слезами на глазах вскрикнула Оэлун.
– Чего замолчи? Чего замолчи?! Тебе правда не по нутру? А я всегда буду говорить правду! Я никого не побоюсь, и там, наверху, ответ буду держать перед предками, как и держал всегда перед ними! Сам дед Хабул меня стегал плетью, и дядя Амбагай, и дядя Бартан, все меня били, но ничего, я все выдержал, человеком стал. А вы-то… что за семья такая, одни меркитские суки, ха-ха-ха… И что вас к северу так тянет? А ты, Бэлгутэй, что так смотришь на меня?
– Я убью вас! – крикнул тот, глядя на него широко открытыми глазами, не вытирая стекавших по обеим щекам слез.
В юрте стало так тихо, что слышно было, как поддувал за стеной ветерок и где-то далеко кто-то рубил дрова. Мать Оэлун оторопело взглянула на пасынка и, еще больше растерявшись, накинулась на него:
– Ты что тут болтаешь, кого ты можешь убить? – Она не знала о том, что он сотворил в меркитском походе с семьями напавших на их стойбище воинов.
Тот, будто не слыша ее, упорно смотрел на Бури Бухэ.
– Ты что, угрожаешь мне, своему дяде? – Бури Бухэ насмешливо хохотнул. – Ха-ха-ха, ишь ты, сопли еще не просохли, а туда же. Думаешь, напугал меня? Если тебе не по вкусу мои слова, так поднимись!.. Что, боишься? Правильно, бойся меня, потому что я тебе хребет одной рукой сломаю, как новорожденному ягненку. Или возьму за обе ноги, размахнусь и об землю – кости рассыплются… Но ничего, мать твоя новых нарожает. Она теперь в убытке не останется, ха-ха-ха!