Но страшнее всего оказались считки памяти представителей оного персонала. Их невероятная гордость и уверенность, что они служат великому делу, что жизнь и мучения других ничего не значат, ведь они ради всеобщего блага, пугали. Однако в чем оное благо заключается ни один не знал. Необразованные, глупые люди смотрели на пленивших их с презрением, высказывая это свое возмущение, для них все выглядело так, будто стая хищных зверей осмелилась напасть на них и все испортить. Когда в нескольких системах были уничтожены растущие кристаллы со щупальцами, выращивавшие их то ли техники, то ли инженеры сорвались в самую натуральную истерику, словно на их глазах погибло что–то очень им дорогое, чуть ли не сама основа их существования.
Эскадра полковника Тинго Стегара, дослужившегося до этого высокого звания бывшего беспризорника из трущоб Сталлиума, столицы Телли Стелл, состояла из двух мета–кораблей, шести дварх–крейсеров, восьми линкоров, авианосца и множества более мелких космолетов. Она продвигалась вперед по всем правилам военного искусства, отряды охранения, состоящие из истребителей, шли вокруг широким ореолом. Впереди пространство разведывали шесть эскадрилий, каждая в сопровождении корвета.
Кривобокие корабли противника, похоже, выбили все, за последние сутки ни один не повстречался. Зато два интерната эскадре попались и были захвачены. Впрочем, захватом это назвать было нельзя — воспитатели убили воспитанников и покончили с собой, не зная, что их ждет ти–анх. Жить, похоже, все–таки хотелось даже фанатикам, и они выполняли предписание о полной зачистке в последний момент, когда эскадра уже подходила к их системе. Поэтому потеряли только двух воспитателей, разнесших себе головы из примитивных пороховых пистолетов. Остальные умерли от ядовитого газа, которым и удушили воспитанников, это не стало препятствием для оживления. Теперь воспитатели, яростно проклинающие взбесившихся животных, посмевших помешать наступлению всеобщего блага, сидели в камерах–одиночках, не имея возможности даже поговорить друг с другом. Их память чуть ли не побайтово считывалась двархами, аарн ее считывать не могли, тут же впадали в психошок. Издевательства этих тварей, по ошибке именуемых воспитателями, над несчастными воспитанниками были невероятно изощренными, бедолаг ломали, превращая в безответных рабов. Их мучали, унижали, насиловали самыми отвратительными способами, при это искренне считая, что это правильно, что иначе с нагло не принимающими всеобщего блага животными нельзя обходиться. И это относительно обычных воспитанников, будущих пилотов, технологов и прочих специалистов, которыми их делали после того, как окончательно ломали. То, что творили с эмпатами, вообще не помещалось в голове, ведь эмпаты разумными вообще не считались, они были, по мнению воспитателей, всего лишь придатками к псимашине, приближающей благо, и дожны были быть абсолютно покорными. Беда в том, что эмпаты стать полностью покорными не могли по своей природе, вот их и превращали почти что в растения, без всякой жалости или хотя бы сочувствия.