— Осознающие готовы к работе, — сообщил барон. — Господин маг, прошу вас.
Маг, пестрый керси, что неизмеримо раздражало присутствующих великих когтей, но они из вежливости помалкивали, только бросали на иронично шевелящего усами нарушителя спокойствия недовольные взгляды, ни слова не говоря кивнул, устроился прямо на полу в какой–то странной позе, неестественно перекрутив ноги, затем медленно всплыл в воздух, перевернулся вниз головой и закрыл глаза, погружаясь в транс.
Малир незаметно ухмыльнулся, слегка шевельнув мохнатыми ушами, что обозначало у его народа сдержанное веселье — какой чудный щелчок по носу старым ретроградам! Интересно, а он и не знал, что среди керси появились вероятностные ментаты, да еще и успевшие закончить Академию Вероятности. Да, в ордене хорошо умеют искать таланты, ни одного не пропускают. Им бы так. Но пока такое невозможно, социоматик это прекрасно осознавал. Нельзя спешить! Ни в коем случае нельзя, изменения должны быть совершенно незаметны для общества, большинство не должно даже пнять, что эти изменения вообще происходят, тогда они приходят естественно и не вызывают никакого протеста.
Каждого осознающего окружила сетка неровных желтых разрядов, они словно подернулись туманом, откуда–то на присутствующих в зале надвинулся глухой звон, он становился все ближе и ближе, словно надвигалось нечто огромное, но невидимое, а затем вдруг резко прервался. Барон Халимов явно встревожился и поспешил к пустому ложементу, лег на него, и все повторилось, как и с его коллегами — серая полусфера пси–коннектора и вонзившиеся в вены серебристые отростки.
Некоторое время царило молчание, а затем послышался низкий гул, от которого у керси заломило зубы. Великие когти встревоженно переглянулись, не понимая это в порядке вещей или происходит что–то необычное. Оставшиеся имперцы в ответ только разводили руками, сами, похоже, ничего не понимая. Судя по этому, что–то все–таки случилось. Но что?
По телам осознающих заплясали энергетические разряды, они подергивались и иногда постанывали, а источники, многие из которых были довольно полными, начали резко худеть, словно из них выпивали все соки. У Малира шерсть дыбом встала, по коже мороз даже не пробежал, а протоптался когтистыми лапами, и он поспешил отойти к выходу. Судя по всему, осознающие столкнулись с чем–то неприятным.
А затем все внезапно изменилось, словно что–то невидимое протянулось от висящего под потолком ментата, Малиру показалось, будто кто–то огромный и неизмеримо могучий открыл глаза и встряхнулся, словно отряхивая шерсть после выхода из воды, а затем наотмашь нанес удар когтистой лапой по чему–то непонятному, но очень неприятному, и оно с визгом убежало.