Собрав все силы, что у неё остались, Эрин попыталась оттолкнуть его от себя. Удалось только чуть-чуть – Мерион отшатнулся от удара в плечо, но только сильнее разозлился. Красивое лицо исказила отвратительная усмешка – он явно был доволен собой, а попытка сопротивления его лишь позабавила.
– Да брось, детка, мы только начали. Я ещё должен возместить тебе за сломанную руку…
Чужие пальцы вцепились в предплечье, потянули. Эрин почувствовала, как захрустела лучевая кость. Из горла вырвался крик, хоть она и пыталась его сдержать. Боль прошила всё тело, страх парализовал ничуть не хуже мерзкого зелья, которым отравил её Мерион.
Как она оказалась на полу, Эрин даже и не поняла, просто в какой-то момент ощутила толчок. Сквозь марево боли в сломанной руке она осознала, что на неё навалились. Здоровое запястье над головой сжала чужая рука.
Она попыталась призвать свою магию, Неметон, Бальтазара… Но ответом была лишь тишина – её не слышали. Или слышали, но не успевали – это она понять уже не смогла.
Чужие пальцы скользнули по бедру, сминая ткань юбки, затем потянули вверх рубашку.
– Надеюсь, лаэда Иртанаэль не сильно обидится, если её деточка придёт к ней слегка попроченной? – раздался над ухом шёпот. Мочки коснулись мягкие влажные губы, вызывая приступ ненависти, омерзения, осознания собственной ничтожности… – Впрочем, ты и так уже легла под грязное животное. Что вообще может быть хуже?
Жуткий грохот, звон разбитого стекла раздался будто сквозь вату – затуманенные отравой мозги не позволяли мыслить здраво. И даже понять, что произошло, удалось не сразу – вот только что Мерион склонялся к ней, очевидно, пытаясь поцеловать, а в следующий миг грозный клекот – такой знакомый, такой… – едва не оглушил.
Серебро и чернь, и глаза точно янтарь.
И тьма. Всепоглощающая, тяжёлая, пахнущая морем и чужими ветрами.
– Шай… Шай, нет, не…
Она ошиблась. Она забыла главный закон своих дурных видений.
Если что-то должно произойти настолько точно, что начинает грезиться провидцу, значит, учтены все условия. И простой просьбой никак нельзя переломить волю судьбы.
Эрин забыла об этом. Эрин ошиблась.
Грозные и острые когти грифона впились в жалко скулящего Мериона. Чужая кровь брызнула откуда-то сверху, пачкая одежду, лицо, волосы.
– Шай, прошу тебя, – прошептала Эрин, пытаясь подняться и уже не обращая внимания ни на боль в сломанной руке, ни на то, что едва не стала жертвой спятившего фейри.
Грифон вылетел сквозь развороченный оконный проём и стремительно рванул прочь, крепко сжимая в своих когтях уже толком не сопротивляющуюся добычу.