Было на удивление странно видеть, как взрослый здоровенный мужик прячет лицо в ладони и от её глупой болтовни едва ли не ревёт, как дитя малое. К счастью, Дориан шустро взял себя в руки и заметил почти весело:
– Знаешь, будь твоему брату всё равно, он вряд ли назвал бы вашу маменьку полоумной ледяной сукой, явно мечтающей сдохнуть в одиночестве. Ещё он, кстати, пообещал найти тебя и прибить за то, что ты ни разу ему не написала. И твой отец… твой отчим, – поправился он до смешного ревниво, – по крайней мере хотел знать, как ты и где тебя найти. Я, конечно, не сказал… не знал, захочешь ли ты их видеть. Но они были очень рады узнать, что ты жива и невредима.
Пожалуй, Эрин знала это. Что Лисандр и лорд Вардан искали её – зачарованные, а оттого жутко дорогие письма на адресата иногда находили её. Ни одно из них она не читала, всякий раз испепеляя нехитрым заклятием.
Что они любили её, насколько позволяли им их фейские сердца, теперь знала тоже. Помнила, как они пытались защитить её от гнева матери; как Лисандр пусть и редко, но приходил в комнату и сидел с ней после очередной ссоры с матерью. Знала. Но всякий раз отбрасывала прочь все свои глупые чувства – потому что этого было недостаточно. Потому что чаще Эрин приходилось переживать всё в одиночку. Она и сама была виновата в этом: прогоняла Лисандра и отчима, отказывалась разговаривать с ними и забивалась в самые тёмные углы дома. Когда тебе отвешивают оплеух и называют никчёмной, через какое-то время перестаёшь доверять даже тем, кто этого не делал…
Потому что они позволили матери заключить унизительный брачный договор. Потому что из-за этого Эрин получила свой жуткий дар, когда совершенно не была к этому готова, и едва не сошла с ума от этого. И простить всё это очень непросто.
– Я не хочу. Мне сейчас хватает встреч, приятных и не очень. Но я рада слышать, что с ними всё в порядке. Хоть я и думала, что брат всё же сможет покинуть мать, – она вдруг усмехнулась, поймав неожиданную мысль. – Выходит, я оказалась смелее моего сильного и умного старшего брата. Ну хоть в чём-то я лучше него.
– Ну разумеется, ты лучше, – ворчливо отозвался Тангрим. – Ты ведь моя дочь, моя кровь.
– Только наполовину.
– Ой, да кого волнуют эти детали!
Эрин – точно нет. Когда-то – да, волновало, потому как быть полукровкой в фейском городе не так чтоб слишком радостно. Особенно если фейского в тебе – едва ли заостренные уши. Но последние несколько лет – совсем не волновало. Было как-то не до чистоты собственного происхождения.
Эрин надумала позвать лорда Тангрима («Дориана», – зачем-то мысленно поправилась она) в дом на чай, когда тот вдруг подозрительно нахмурился. Достал из-под кителя слабо светящийся кристалл связи на цепочке, прослушал только одному ему доступное сообщение. Сердито буркнул что-то, после чего сунул камень обратно. Эрин неосознанно прислушалась к ощущениям, к своей магии. Дар молчит – значит, ничего важного и… смертельного не случилось, что несказанно обрадовало, если честно. Дориан, правда, её веселья не разделял.