— Ты не могла знать.
— Я должна была!
Сокрушенно выдохнула и опустила взгляд. «Алая книга» лежала у меня на коленях, тяжелая и преувеличенно важная в этом строгом багряно-бронзовом оформлении. И в ней чёрным по белому, типографской краской на мелованной бумаге изложена неприглядная правда.
«...всех прекрасней и всех злей».
— Зато он без труда разглядел чудовище во мне. Кто тут поспорит, когда мне самой возразить нечего? Вот она я, убийца и кровожадная нелюдь.
Люку мой ответ не понравился — он резко ударил по тормозам, отчего меня качнуло вперед. Я невольно глянула за окно. Остановились мы у самой кромки леса Лливелин, мрачного, серого, чуть присыпанного снегом, точно сахарной пудрой.
— А теперь послушай меня, — проговорил Люк строго, — если ты — убийца и нелюдь, то кто же я? Киро, пора расстаться с иллюзиями: мы с тобой оба — тёмные твари, которые не могут не наслаждаться чужими смертями и запахом крови. Но я справился со своей жаждой. И ты справилась. Иначе мы оба стали бы не охотниками, а такими же психами, как твой дружок — маньяк с тягой к составлению сомнительных цветочных композиций. Хочешь ты разбить клумбу в чьём-то мёртвом теле?
— Нет, — пробормотала я после недолгой заминки. — Но порой я поступала немногим лучше, и ты это знаешь.
— Поступала, — кивнул Люк. — Как и я сам, о чём мы когда-нибудь обязательно поговорим. Но сегодня я не знаю человека, фейри, сидхе, полукровки — не важно! — добрее и лучше, чем ты. И не вижу ни одной причины, по которой ты должна брать на себя вину за поехавшую крышу Джорена. Ты не виновата, Киро, запомни это. И никогда больше не смей говорить о себе подобные вещи.
Удивительно, как за эти пару-тройку месяцев всё поменялось: раньше я убеждала его, что не сделала ничего плохого, а теперь он убеждает меня в том же самом. Но даже тогда, едва зная меня, подменыша сидхе с трудным характером и дерьмовым прошлым, Люциан Вернер уже верил в меня больше, чем кто-либо до него.
Грёбаные боги, я и впрямь до одури люблю этого парня. Ума не приложу, что я вообще такого умудрилась сделать, чтоб его заслужить.
Но, как ни тронули меня его слова, сейчас совсем не до выражения любви и благодарности каким бы то ни было способом.
— Да, сэр, так точно, сэр, — буркнула привычно. — Поехали уже, мне не терпится причинить добро кое-кому.
Прохладные пальцы мимолетно коснулись нижней губы, чуть надавили и почти сразу же исчезли, заставив меня немного разочарованно выдохнуть. Но я вдруг осознала, что да — будь я настолько плохой, как воображаю, вряд ли Люк связался бы со мной. Тяга к злодеям свойственна впечатлительным школьникам, а уж точно не вампиру, разменявшему седьмой десяток. И не охотнику на нечисть, за свою жизнь повидавшему столько всякого дерьма, что ни о каком очаровании невиданной зверушкой говорить не приходится.