Ладно, Киро, помечтала и будет. Выкинь из головы всякие глупости. Он бы сделал это для любого своего маршала, ты не одна такая особенная.
— Спасибо, сэр, — поблагодарила его вполне искренне. — Но разве у нас не было разговора о применении чёрной магии средь бела дня?
На тонких, чётко очерченных губах мелькнула едва заметная улыбка.
— Сейчас ночь, Киро.
Так у хмурого красавчика есть чувство юмора? Нет, нет и нет, я на это не поведусь.
— Вам не следовало так подставляться. Не из-за такой фигни! Я того не стою, а уж Кеннет и подавно...
— Это мне решать.
И попробуй поспорь, когда тебя отбрили таким вот безапелляционным тоном.
Я и не спорю. Пожала плечами, мол, моё дело предупредить, и побрела дальше по желтоватой лужайке, к неглубокому овражку. Туда, куда не достаёт свет фонарей. Туда, где, по-видимому, лежит наш труп.
— Вот так икебана! — выдохнула я изумлённо. И самую малость восхищённо, врать не буду.
Тело женщины — обнажённое, серовато-белое, явно обескровленное напрочь — было облачено в цветы, точно в причудливый наряд. И дополняли его струны волшебства. Первородная тьма, окутавшая мёртвую женщину, взывала к первородной тьме, что живёт внутри меня.
Мимоходом растёрла замёрзшие руки, похлопала себя по карманам. И тихонько выругалась
— откуда бы при наряде вампирского ужина взялись одноразовые перчатки? Надо спросить у Чарли.
Обернулась и едва не налетела на Вернера — тот снова навис надо мной во всей своей вампирской красе. И протянул руку. С перчатками, да.
Забрала, поблагодарила кивком. И, каюсь, не смогла удержаться от шпильки:
— Вы всегда такой заботливый?
— Только с хорошими сотрудниками.
— А с плохими что делаете?
— Вы не хотите этого знать, маршал Хаттари.
Я могла бы поспорить. Но сейчас куда больше неуклюжего флирта с начальством меня интересует труп.
А он интересный, без шуток.
Убийца не уложил цветы поверх тела, о нет — он заставил их вырасти прямо из плоти.
— Это сидхе, — произнесла я, не отрываясь от пристального изучения жутковатой икебаны.
— Скорее всего, кто-то от Старшей Крови, как и я сама. Кстати, у меня есть алиби.
— Рад слышать, — отозвался Люциан, кажется, чуть насмешливо. — Сам я только и понял, что применялась тёмная магия. Ты и впрямь можешь определить... нюансы?
— Я просто слышу это. Чую, если вам угодно. Хотя тут и без всякой магии видна рука сидхе.
— Почему?
Вновь обвела взглядом цветочное великолепие, буйно цветущее, невыразимо прекрасное в своей токсичной жути. Сразу захотелось взять тетрадку и накорябать какую-нибудь заунывную музычку для скрипки, а не вот это вот всё.