— Это чего, опять она будет играть только с Рэном?! — возмутился рыжеволосый мальчишка, с виду явный пройдоха из тех, что обычно ловко обчищают карманы прохожих на рынках и в метро.
— А мне она вообще пять талеров должна! — крайне веско заявила девчонка, чем-то похожая на рыжего пройдоху.
Они все похожи. Разного возраста и расцветки, с различными чертами лица — но все как один хорошенькие, точно куклы в витринах антикварных магазинов.
Гламор делает их такими. Сидхе выглядят иначе, я знаю это. Я видел. Уж две недели минуло, а перед глазами всё еще стоит лицо Киро; её чудные глаза с пляшущими в чёрной глубине огоньками, изящно изогнутые рога, матовая кожа, точно припорошённая золотом...
Красивая. Абсолютно, невозможно волшебная.
Мериг Майред Мор.
Я даже не произнёс вслух, лишь подумал — но Киро тут же вздрогнула, обернулась, глянула как-то странно. Услышала? Прочитала мысли? Или.
— Люк, это Адора, она управительница в Железном чертоге. Адора, это Люк, он мой. мой. — Киро снова покосилась на меня, на сей раз беспомощно и. вопросительно?
Ну да, вопрос с каждым днём становится всё более сложным. Честно сказать, я и сам не сразу нашёлся с ответом.
— Начальник, — улыбнулся девушке, протянул руку. Адора ответила чуть натянутой улыбкой, из-под полных ярких губ мелькнули знакомо острые клыки. — И друг. Киро обещала познакомить меня со своим сыном.
— Киро не стоит давать обещаний, выполнить которые не в её власти, — откликнулась Адора чуть едко, но затем кивнула на выход из просторной комнаты, смахивающей не то на гостиную, не то на игровую. — Так, чудища, Адди играет с Киро самая первая! Ну-ка отцепились! Стеф, ты за старшую; проследи, чтоб все дожили до отбоя.
Едва мы вышли обратно в холл, она тут же обернулась к нам, смерила меня подозрительным взглядом и сосредоточила внимание на Киро.
— Ну ты даёшь, подруга. Это что, его отец?
— Боги, да с чего ты взяла? — буркнула Киро, поравнявшись со мной. Перед этой сахарной блондиночкой она явно робеет, и наверняка есть с чего.
— С того, что у меня есть глаза, Майред Мор, — отрезала она. — Ладно, опустим степень их родства. Ты ему веришь?
— Я ему верю.
И так решительно это прозвучало, что даже я понял — верит. Наверняка со всяческими оговорками и лишь настолько, насколько в принципе может, но это... радует до невозможного. А ещё обязывает. Я достаточно разбираюсь в людях, чтобы понять простую истину: Киро, с виду такая ласковая, мягкая и незлобивая, никому и ни за что не даст второго шанса.
Вот и правильно. Прощать предателей — труд неблагодарный и бессмысленный.