Эти слова прозвучали страшнее всего остального, что он сказал, и Юва могла поклясться, что он не лжёт.
Юва стала пятиться назад в зал. Она чуть не упала на лестнице, но успела сделать пару шагов вверх по ступенькам до того, как мама с Нафраимом вошли в библиотеку и заметили её. Юва замерла, держась за перила, как будто она только начала спускаться.
Дыши ровно. Считай ступеньки.
Но сейчас она не смогла бы досчитать и до десяти, даже если бы это был вопрос жизни и смерти. На запястье быстро и неравномерно билась вена. Юва пристально смотрела на долговечного. Если бы она ничего о нём не знала, она бы дала ему лет пятьдесят. Немногочисленные морщины на его лице остались такими же, что она видела в детстве. Возможно, и мама видела их в своём детстве?
Соберись, Юва! Все смертны.
Легенды говорили, что у них, у долговечных, есть клыки. Но это была неправда. Нафраим выглядел обманчиво обыкновенно. Это был стройный, хорошо одетый мужчина с короткими тёмными волосами. Смотрел он напряжённо и с любопытством. Молодо. Если бы она встретила его на улице, то подумала, что он хорошо выглядит и что он начитанный человек. Возможно, учитель.
Но Нафраим не был учителем. Это из-за него мама употребляла кровь, и его тень всегда нависала над их домом. Он приходил сюда перед тем, как умер папа, и являл собой суть вардари: смерть, несчастье, кровь.
Юву затошнило. Она замерла, стоя на лестнице, а он бросил взгляд на карманные часы – мало у кого такие были. Его рука будто онемела и не сгибалась, как надо. Он был в перчатках. Серое суконное пальто, которое она видела в библиотеке, висело у него на руке.
– Могу я подать вам пальто? – услышала Юва собственный голос. Она не была уверена, почему задала ему этот вопрос. В лучшем случае, это была отчаянная попытка сделать вид, что она только вошла в библиотеку. В худшем – неуместное чувство верности по отношению к маме. Способ выпроводить его.
Нафраим удивлённо посмотрел на неё.
– Оно у меня с собой, но спасибо за предложение, Юва, – он произнёс её имя протяжно, как будто пробовал на вкус.
Лагалуна стояла у него за спиной с тонкой сигарой в руке. На пол падал пепел, но мама, казалось, этого не замечала. Уголок её рта дёрнулся, и в её взгляде Юва прочитала целое море предостережений.
Нафраим надел пальто, оглядывая при этом чёрный зал так, будто никогда раньше его не видел. Его глаза вновь остановились на Юве.
– Искренне надеюсь, тебе не придётся… пережить всё это, – сказал он.
Потом он поправил застёжки, кивнул им обеим и вышел. Дверь за ним захлопнулась. Юва осела на лестнице, тяжело дыша. Смотреть, как он стоит там… На том самом месте. В памяти возник кошмар. Она надеялась, что забыла свой детский сон. Было темно, и она знала, что должна спать. Но она вроде бы что-то услышала?