Хозяйка быстро повернулась ко мне, всплеснула руками.
— Вот так раз! Не предупредят, не спросят, и нате вам, принимай гостей! Да ко мне племянница приехала, живет в твоей комнате.
Племянницу хозяйки Валентину я видел осенью, после курорта она заезжала к Зинаиде Мироновне. Когда я бывал дома, Валентина заходила ко мне, рассказывала, как отдыхала в санатории, приглашала в Бодайбо, где вот уже два года работала продавцом. Судя по разговорам, возвращаться в Иркутск она не собиралась. Комната, в которой я жил, принадлежала ей, но после того, как она завербовалась на Север, Мироновна с ее согласия пускала туда квартирантов.
— Зинаида Мироновна, у меня мать умерла, ребятишек оставить не с кем, — выдавил я из себя и замолчал.
Хлопнула дверь, вошел таксист с чемоданами, вслед за ним — Вера с Костей.
— Что за люди, — пробурчал он, — бросят детей, как будто так и надо!
— Спасибо, поставьте здесь.
Я рассчитался с таксистом, и он тотчас ушел.
— Проходите, детки, садитесь, — дрогнувшим голосом проговорила хозяйка и мелкими шажками побежала к столу, достала две булочки, протянула их ребятишкам. Вера отказалась, Костя взял, повертел в руке, засунул в карман. В этот момент он чем-то напоминал воробья, нечаянно залетевшего в комнату.
— Сиротки, за что же такая на вас напасть, — сгорбилась хозяйка, стараясь не встречаться со мной глазами. — Может, поживете пока в маленькой, а там видно будет. Комната теплая, высокая.
Я сходил, посмотрел комнату. Там стоял диван, старинный шкаф, на стене висели санки, стиральная доска. Раньше у хозяйки здесь была кладовка, снизу доверху заваленная всяким хламом, она стаскала все на чердак, комната освободилась.
«На худой конец одному жить можно, но куда же с ребятишками?» — подумал я.
— Шкаф можно убрать, сразу вон сколько места добавится. Ну как, согласен? — тыкалась в спину хозяйка.
— Нет. Мне это не подойдет, тесно.
— Что ж, хозяин-барин, — обидчиво вздохнула она.
— Ребятишкам заниматься надо, а тут негде.
— Можно и на кухне.
Она коротко вздохнула, оглядела ребятишек.
— Здесь соседка комнату сдает, двадцать квадратов, солнечная сторона, попьем чаю и сходим.
Было уже темно, когда мы пошли к соседке. Поднялся ветер, с крыш сыпался черный снег, пахло дымом. Дома бессмысленно смотрели на засыпанные снегом кладовки, на желтые поленницы дров, жалобно поскрипывали ставнями, точно устали ждать того дня, когда придет их черед на слом.
Хозяйка шла осторожно, боялась поскользнуться. Когда ветер дул особенно сильно, она останавливалась, прикрывшись рукой, концом платка вытирала глаза. Долго барабанила в ставень к соседке. Рядом, громыхая цепью, рвалась собака.