Он отвел руку с письмом и стал давить взглядом, как у них среди Высших принято. Смотреть как на пустое место, отчего ты сразу должен понять, что ты никто.
От Шуваля такого примитивного выражения власти Машка отчего-то не ожидала. Вздохнула и закатила глаза:
— Ладно, я поняла, что ты хочешь расплаты. Что я должна сделать, чтобы искупить свою ужасную, огромную, непростительную вину?
— А, ты о том, что я слегка… растерял свои мужские особенности? — Он отпустил бумагу и та спланировала на пол. — Сколько, кстати, это продлится?
Машка заставила себя не отводить глаз.
— Семь дней.
— То есть ещё шесть? — Он неожиданно усмехнулся. — Ну, не страшно. Я месяцами, бывает, лишаю себя женского общества. Оно мне приелось уже давно. Так что ты мне, скорее, услугу оказала.
Такой молодой и такой странный. Его лицо ходило волнами, как на ролике, где сменяются разные люди. Или как будто он не мог вспомнить, какой он на самом деле.
— Кстати, сам факт магического действия… от человека, которому запрещено практиковать… Разве другой на моём месте не посадил бы тебя в тюрьму? Не вызвал бы первым делом кондоров? А я всего-то взял тебя на работу. Видишь разницу?
— Как ты можешь не хотеть мстить за то, что я сделала? — с сомнением спросила она.
— Не зацикливайся на мелочах. — Отмахнулся Шуваль.
Машка вцепилась руками в собственные бока. Как это понимать? Неужели… неужели Долли ничего не грозило?
— Зачем ты тогда принуждал мою подругу к себе прийти?
— Я принуждал? — он вдруг удивился.
— Я собственными ушами слышала!
— Что слышала?
— Как твой человек велел ей немедленно идти в твою комнату! Ровно в полночь.
Шуваль молча захлопал глазами.
— Ты что, ревнуешь? — спросил, наконец.
Машка вдруг разозлилась. Он как-то странно себя вёл. В какой-то момент он определился со своей личностью и теперь играл. То есть раньше она была уверена, что это беспринципный, циничный Высший, который ходит по трупам и неумолимо наказывает за всё, что посчитал достойным наказания, а сейчас в голову приходило другое — он играет в жизнь, как будто так она кажется не такой страшной. Поймать её, броситься в погоню, как в фильме каком-то, вместо того, чтобы натравить охранников или даже магических кондоров. Закон ведь она нарушила? Устроить спектакль с договором, заключенным с её родными (кстати, как он так быстро его состряпал)? Во всём это было что-то нереальное.
— И я не понял, — он нахмурился. — Подруга она тебе или нет?
Машка не ответила. Диссонанс между происходящим и ожидаемым сбивал с толку. Она опустила голову и незаметно ущипнула себя за ногу.