— А ты был нужен юнайцам! И где они сейчас?
— Это другое! Майк — не я! Этот трус не сбежал бы!
— То же самое они думали про тебя!
— Это не важно! Важно то, что я не разрешал его убивать!
Самообладание начало мне изменять. Я уже не кричал, а ревел.
— Обратного приказа я тоже не слышала!
— Какой к кусам приказ?! Не строй из себя большую дуру, чем ты есть!
— Да пошёл ты! Тоже мне гений! С какого я вообще должна тебя слушаться?! Ты мне не хозяин, толстяк! Я не твоя собственность, чтобы ты мной командовал!
— Эй! Эй! Эй! — подскочил к нам Ферц. — Тише, Тола! Ты чего?! Мы — Демоны Пожирателя. Кого нам ещё слушаться, как не Саню? Забыла, кто нас спасал? И не раз спасал.
— Я тоже его спасала! Это называется — дружба!
Палец разъярённой девушки уткнулся мне в грудь.
— Я тебе не твоя листовая! Не жена и не солдат под присягой! Я подчиняюсь только общим решениям!
— Общим решением меня выбрали главным!
— Не помню я таких выборов!
— Тогда, специально для тебя, их сейчас проведём! Ферц?
Джи в ответ на мой яростный взгляд примиряюще развёл руки.
— Саня, ты знаешь — я за тебя.
— А я за Грая! — демонстративно вздёрнула носик Тола. — Он, и умный, и опытный. И не ошибался, в отличие от тебя, никогда.
Вот же сучка! Я перевёл взгляд на дикого. Тот, по своему обыкновению, оставался спокоен, как танк. Голос, которым заговорил Грай, тоже был полон невозмутимости.
— Не буду врать — мне приятно. Но Санины планы на голову выше моих. Я так чётко, как он, общую картину не вижу. Он — мой друг и мой вождь.
— Демократические выборы — это хорошо, — дошла очередь до нашего лекаря. — Но не в военное время. Мне кажется, тут всё очевидно. У нас уже есть командир.
Всё-таки итальянец — тот ещё радикал. Потихоньку я начал успокаиваться.
— Миля, сестрёнка, но ты хоть на моей стороне? — умоляюще уставилась Тола на последнего члена отряда.
Все повернулись к фили. Мелкая в своей новой, напоминающей укороченный сарафан одёжке, наскоро сшитой из юнайского плаща, ещё больше напоминала ожившую куклу. Её прежний наряд, безвозвратно испорченный скоростником, смотрелся более брутально, насколько этот эпитет вообще применим к нашей Лимке. Хорошо хоть, что обувь свою отыскала. Качественные удобные тапки при нашей постоянной беготне — самое важное. Представляю, как неприятно было снимать башмаки с собственных оторванных ног.
— Извини Толочка, — скорчив грустную рожицу, пропищала малая. — Великий колдун Саня — мой мус.
Этим всё было сказано. Верность у моей крохи железная.
— Довольна? — прожёг я смутьянку суровым взглядом. — Вопрос исчерпан?