«Блажен муж, не ходящий в собрание нечестивых…» — подумал Блок цитатой из Священного Писания. А ведь не так давно ему еще нравилось выступать с этой сцены — только тогда здесь не было ни стола, ни кафедры, ни партийных докладчиков. Декламировали поэты, известные и начинающие, по очереди, и в тот вечер он сам читал «Возмездие» и «Что же ты потупилась в смущеньи». Александр Блок стоял, весь открытый публике и, кажется, смущенный этим — он читал хрипловато, глухим голосом, медленно и затрудненно. Он как будто с трудом находил слова и переступал с ноги на ногу, когда нужное слово не попадалось, — но от этого возникало впечатление, что мучительные эти стихи создавались вот здесь, при всех, на эстраде…
Хотя на самом деле после невероятного всплеска вдохновения в январе восемнадцатого года, когда были написаны и «Скифы» и «Двенадцать», Александр Блок совсем перестал заниматься поэзией. Он и сейчас не отрекался от написанного тогда, потому что все это было написано в согласии со стихией, но… затем он, как поэт, замолчал, и даже оставил на одном из старых сборников автограф:
«Писать стихи забывший Блок».
— Все звуки прекратились… — пожаловался он как-то после поэтического вечера Корнею Чуковскому. — Разве вы не слышите, что никаких звуков нет? Я задыхаюсь, задыхаюсь, задыхаюсь… Мы задыхаемся, мы задохнемся все. Мировая революция превращается в мировую грудную жабу!
«Почти год, как я не принадлежу себе, я разучился писать стихи и думать о стихах… — отметил Александр Блок тогда в своем блокноте. — Пускай человека отрывают от его любимого дела, для которого он существует, — то есть, в данном случае, меня от написания того, что я, может быть, мог бы еще написать… Но жестоко при этом напоминать человеку, чем он был, и говорить ему: «Ты — поэт», когда он превращен в протоколиста, вовлечен в политику…».
Собрание петроградских литераторов шло, однако, своим чередом.
— Скажите, пожалуйста, нет ли каких-то известий о стрельбе в Финском клубе?
А вот это был неприятный и лишний вопрос, очень похожий на провокацию. Отвечать на такой вопрос не хотелось, поэтому уполномоченный из губернского комитета сурово поискал глазами того, кто его задал:
— Товарищи писатели и поэты! Революционная бдительность обязательно проявляется в том, чтобы не верить слухам, которые распространяют среди обывателей враги новой власти. Органы ВЧК и Рабоче-крестьянская красная милиция ведут следствие, как уже сообщалось в газетах. Они непременно найдут всех кровавых наемников империализма, которые совершили это кровавое злодеяние. И тогда карающий меч народного правосудия обрушится на головы белофинских бандитов и их пособников!