Здесь со мной был интересный случай: орудию, которым я командовал, приказано было перейти на новую позицию. Не успел я сняться, как совершенно непонятным образом вдруг рядом с моим орудием разорвались две гранаты. Я сначала ничего не понял. Большевистская артиллерия, бывшая за Конродом, не могла меня заметить, и, кроме того, мне показалось, что направление выстрела было почти с тыла. Последовало еще два выстрела, убившие одну и ранившие двух лошадей. Тут я только увидел и сообразил: какая-то пушка красных, непонятно откуда взявшаяся, без всякого прикрытия, наткнулась на меня, дала четыре выстрела и удрала неизвестно куда. Я повернул свое орудие и дал несколько выстрелов вслед.
На ночь отошли в немецкую колонию Круглик-Шейхли, где простояли две ночи; большевики не наступали. На следующий день после нашего прихода узнали, что русская деревня в 10 верстах в тылу занята какой-то бандой. Была отправлена карательная экспедиция, в которой участвовал наш взвод. Пришли обратно поздно вечером.
В эту ночь большевистская разведка подходила к нашему охранению, стоявшему непосредственно перед колонией. Произошла перестрелка. Наш дежурный, не разобрав в чем дело, влетел в дом, где спали все офицеры, и объявил, что большевики уже в деревне и что стреляют в соседнем дворе. Спросонья стрельба действительно показалась очень близкой. Помню, у меня было одно в мыслях: успеть надеть штаны, чтобы не удирать в подштанниках. Остальную часть ночи провели в орудийном парке. На утро без давления большевиков отошли во Владиславовку, по дороге во всех деревнях мобилизовали лошадей и людей, с виду подходящих по возрасту. Среди мобилизованных был некий Ткаченко, впоследствии мой вестовой, ходивший за мной, как нянька, когда я был болен тифом на Кубани. Все таким образом мобилизованные вообще разделялись на две категории: моментально удиравших и остававшихся в частях, из последних потом выходили отличные солдаты.
Во Владиславовке мы не остались и перешли на ночевку в Койасан, где встретили Святую Пасху. Вечером этого дня вернулся из Керчи Котляревский, переправивший обоз и второй взвод на Тамань и по дороге отступления набравший лошадей. В Керчи было неспокойно, происходили бои между жителями каменоломней и гарнизоном, в которых был убит наш вольноопределяющийся Александр Кривцун. Котляревский сказал, что в Керчи на случай необходимости пароходы имеются. В тот же вечер прибыли Арсеньев и Родзянко из Новороссийска, куда они перевезли свои семьи из Ялты. На утро перешли обратно во Владиславовку, переночевали и утром ушли в Койасан на старые квартиры.