-Поверь мне, - говорю я, прислоняясь к столу и скрещивая одну ногу на другой, - я никогда не стремлюсь что-либо делать с этой дьяволицей.
Он издает хмыкающий звук.
-В любом случае, я позвонил не для того, чтобы говорить о Кармен.
Конечно, не для этого, потому что любой разговор о ней неизбежно заканчивается признанием поражения в том, что касается ее. Она безнадежна, дрейфует в море, в то время как все предпочитают смотреть на нее.
-Как поживает моя дочь?
Смех щекочет горло, но я сглатываю, понимая, что мне нужно тщательно обдумать то, что он собирается сказать.
-Ты имеешь в виду, после того, как ты намеренно напал на нее? Она в полном порядке, насколько можно было ожидать.
У меня вертится на кончике языка упомянуть о плотном тепле, в которое я погрузился уже дважды со вчерашнего дня, но подавляю это побуждение, не желая пока раздувать пламя.
-Я могу заверить тебя, что понятия не имею, о чем ты говоришь, - отвечает Раф, и я могу представить, как он теребит край своего массивного кольца на большом пальце, уставившись на ту же эмблему, которая была выгравирована на карточке, оставленной на автобусной станции. - Просто прошло некоторое время с тех пор, как она в последний раз отвечала на сообщения матери, и мы начали беспокоиться.
-Может быть, не распространяй вы ложь о том, как начался ее брак, и она была бы более склонна поговорить.
-В чем именно заключалась ложь, Кэл? - Он делает паузу, как будто ждет моего ответа, но продолжает, прежде чем я успеваю что-то сказать. - Разве ты не убил ее жениха, когда тот собирался на свадьбу? Заставил меня быть свидетелем церемонии, на которой украл руку моей маленькой девочки, после того как уже украл ее добродетель?
-Я не заставлял тебя ничего делать. Я изложил ситуацию и дал возможность принять решение. Ты предпочел безопасность контракту, который у нее был с этими медиа-стервятниками.
Он шмыгает носом, и я моргаю, оглядывая пустой офис. Он плачет?
-Дело в том, доктор Андерсон, что мы хотим, чтобы нашу Елену привезли домой. Мне все равно, что мы должны сделать, чтобы вернуть ее, но, пожалуйста, перестань держать ее в плену. Она моя... bambina(п.п.: от итал. дитя, девочка)
Его голос прерывается на последних двух словах, драматично вставленном итальянском, и в моем мозгу возникает мысль, заставляющая меня встать, когда гнев нарастает в моем животе.
-Что ты делаешь, Раф? - медленно спрашиваю я, впиваясь взглядом в единственную фотографию в рамке, которая у меня есть; на ней я, шестнадцатилетний, зажат между Рафом и Кармен во время их юбилейной вечеринки. Рука Кармен крепко обнимает меня за талию, прижимая к себе, где я бы оставался годами, как идиот.