-В Штатах большинство людей, которые вырастают и женятся, переезжают из домов своих родителей, - говорю я Ариане, срывая засохший кусочек мяты и бросая его к остальному мусору. - На самом деле, мне немного неловко, что я не ушла раньше.
-Не то чтобы тебе разрешили куда-нибудь ходить, - говорит она, и когда я беру трубку, перезагружая видеочат, меня встречают ее большие карие глаза, когда она наклоняется к камере, нанося тонкий слой макияжа на линию скул. - Тебе повезло, что Кэл вытащил тебя.
Я поднимаю брови.
-Это звучит зловеще. Что ты мне не договариваешь?
Она улыбается своей маленькой кривой усмешкой, накручивая прядь каштановых волос на наманикюренный палец.
-Ничего, на самом деле. Просто... все немного изменилось, когда ты ушла.
-Например, что?
-Не знаю. Все стали очень молчаливы; папа почти не выходит из кабинета, а когда выходит, в его глазах появляется такое странное выражение, как- будто…
Она замолкает, и я хватаюсь за край мраморной стойки, ожидая, когда она продолжит.
-Как будто, что?
-Как будто он ходячий мертвец.- Ариана смотрит на что-то мимо камеры, слегка расширяя глаза в раздраженном жесте, который она делала с тех пор, как мы были детьми. - В любом случае... как проходит супружеская жизнь? Уже поняла, где ты находишься? Я знаю, что мама все еще одержима желанием найти тебя.
Чувствуя себя неловко из-за того, что последняя тема так быстро оборвалась, я решаю проигнорировать это и продолжить разговор, как он идёт; мои сестры не из тех людей, которые о чем-то молчат, и меньше всего о том, что может подвергнуть их опасности.
По крайней мере, это то, что я говорю себе, направляясь по коридору в библиотеку, прячась внутри, пока Кэл на очередной встрече.
За последние несколько недель мы определенно стали немного ближе — по крайней мере, физически. Этот мужчина - статуя, сделанная из камня, и каждый раз, когда он трахает меня, маленький кусочек откалывается. Но фрагменты настолько малы, что не кажется, что я действительно добиваюсь какого-то прогресса.
Он заведен крепче, чем рукоятка старых дедушкиных часов, и каждый раз, когда мы трахаемся, очевидно, что он пытается направить свое отчаяние прямо в действие.
Не то чтобы я не наслаждалась; мое тело постоянно болит в местах, о существовании которых я даже не подозревала, мой разум каждую ночь уносило приливной волной экстаза. Просто все это больше похоже на американские горки, и служащий тематического парка не отпускает меня.
И проблема в том, что я хочу, чтобы он открылся мне. С ночи моего нападения я отказалась от стремления сохранить свое влечение в секрете и вместо этого использую его при каждом удобном случае.