Мама фыркает в свой бокал с вином.
Бабушка прищуривается на него, закидывая сумочку повыше на плечо.
-Ты удивишься, как часто я это слышу. - Зевая, она убирает белую челку со своего лица, похлопывая меня по щеке, когда выпрямляется. - Я собираюсь лечь спать до прихода твоего отца, но уверена, что увижу тебя на концерте.
Кивнув, я наблюдаю, как она идет по коридору мимо лестницы, направляясь к комнате в задней части дома.
Мою кожу покалывает от осознания того, что мама внимательно смотрит на меня, и я начинаю наклоняться вперед и опираясь на колени, но Кэл запускает пальцы в мои волосы, скручивая их, пока они не оказываются на одном уровне с моим затылком. Я бросаю на него взгляд краем глаза и осторожно тяну, чтобы не предупредить маму о том, что он делает.
-Она пытается проникнуть тебе под кожу, - говорит он тихим голосом, но достаточно громко, чтобы я могла услышать. - Не позволяй ей иметь такую власть над тобой.
-Она просто пялится, - шиплю я в ответ, мой голос такой же низкий.
-Ревность, малышка. Не так привлекательно на всех, как на тебе.
Я издала тихий, раздраженный звук.
-Я даже не знаю, к чему она ревнует.
Его рот приоткрывается, как будто для ответа, но в следующую секунду входная дверь распахивается, папа и мои сестры спешат внутрь, вода капает с их плащей на сухой пол.
-Grazie a Dio (п.п.: от итал. Слава Богу), Рафаэль! - огрызается мама, расплескивая вино и указывая в сторону фойе. - Ты повсюду растащил грязь.
Папа бормочет что-то себе под нос по-итальянски, входя в гостиную с видом, готовым к спору. Он останавливается как вкопанный, когда замечает нас с Кэлом на диване, глаза у него чуть не вылезают из орбит.
-Елена, - говорит он, моргая, как будто на самом деле не верит, что я реальна. - Ты здесь.
Я вскакиваю на ноги, когда чувствую, что Кэл отпускает мои волосы, хотя то, как он позволяет своим пальцам расчесывать пряди, кажется несколько неохотным с его стороны. Двигаясь, чтобы обнять папу, я целую его ошеломленное, румяное лицо в обе щеки, воспоминания о том, как я видела его в последний раз, исчезают в ту секунду, когда я оказываюсь в его теплых объятиях.
На мгновение я почти забываю, что он рисковал моей безопасностью, принуждая меня к браку ради личной выгоды. Дважды.
Я почти могу забыть тот факт, что он упустил из виду годы жестокого обращения только потому, что так сильно хотел сохранить свою власть в Бостоне и для этого нуждался в союзе с Болленте.
Я могу забыть все это.
Но...не забуду.
Когда я вырываюсь из его объятий, что-то холодное пробегает по моей коже, дурное предчувствие, от которого меня немного подташнивает. Как будто я гоняюсь за чем-то, что не заслуживает того, чтобы меня поймали.