-Да, - мама говорит, откинувшись на спинку стула, - трудно запомнить важные вещи, например, кем является твоя семья, когда ты слишком занята, раздвигая ноги для первого человека, притворившегося, что он заботится о тебе.
Мое лицо нагревается, желчь царапает и цепляет за основание горла, раздражение перетягивая вместе с ним.
-Что в этом плохого? В конце концов, он мой муж.
-Потому что твой отец хотел, чтобы он был подальше от меня.
ГЛАВА 33
Елена
Заявление МОЕЙ МАТЕРИ проносится в воздухе, как автокатастрофа в замедленной съемке, останавливая время, когда мир одновременно взрывается вокруг нас.
При ударе мои ребра раздавливаются, разлетаются на миллион маленьких кусочков и уносятся в кровотоке. Сердце похоже на надутый воздушный шарик, лопающийся, когда его растягивают до предела, и я пытаюсь проглотить боль в горле, когда мои глаза находят глаза Кэл, надеясь на какой-то намек на то, что она лжет.
Что она просто пытается влезть мне под кожу и заставить меня чувствовать себя плохо из-за того, что я бросила ее.
Стиснув челюсти, Кэл встречает мой пристальный взгляд, глаза настороженные, но ясные. Его плечи слегка опускаются, а кадык подскакивает, и я быстро опускаю взгляд на стол, чувствуя, как слезы жгут мои веки от его молчания.
Это знак. Признание.
Просто не тот, на который я надеялась.
-Manache, - ворчит папа, рисуя воображаемый крест на груди. - Мое решение не имело никакого отношения к тому, что ты трахалась с ним много лет назад, Кармен.
Мама цокает языком, делая большой глоток вина. Ее рука дрожит, когда опускается, и я не могу не задаться вопросом, не смешивает ли она, как, похоже, делают другие жены мафии, полагаясь на хороший химический коктейль, чтобы пережить свою несчастную жизнь.
-О, дорогая, я раскрыла кое-что из грязного белья Кэллума? Вы двое просто выглядели так... уютно вместе, я не могла понять, что он еще не рассказал тебе о нашем романе.
Наш роман.
Эта фраза горька у меня на языке, как будто откусила еще не совсем созревший фрукт, и все потому, что могла быть терпеливой. Еще один день, немного дополнительного самоконтроля, и, возможно, откусила бы что-нибудь сочное и восхитительное.
Вместо этого остаеюсь с унылым привкусом своих ошибок, удивляясь, почему мужчина, в которого влюбилась, разделяет что-то с другой.
Тем более с моей матерью.
У меня руки чешутся обхватить ее за шею и сжать за то, что она так легкомысленно назвала его полным именем. Как будто она вообще этого заслуживает.
Даже не зная подробностей, я знаю, что это не так.
-За исключением того, что я сказал тебе прошлой ночью, что она не знала. - Голос Кэла - горячее лезвие для моей кожи, покрытое ржавчиной, когда оно пронзает меня.