С меня буквально содрали кожу, в то время как он оставался таким же напряженным, как всегда, заставляя мое тело изгибаться для него так, как я и не подозревала.
Вспыхнув при воспоминании, я двигаюсь так, что внутренняя сторона одного бедра трется о другое, чувствительная, искалеченная плоть трется о гладкую кожу.
Я должна была убежать в ту секунду, когда он приставил ко мне лезвие, но легкая боль, которую это вызвало, была стерта немедленным ощущением его языка, следовавшего за мной, удерживая меня от истечения кровью на простыни.
Всю свою жизнь я гналась за разбитыми щеками и окровавленными костяшками пальцев, создавал трещины под кончиками пальцев, потому что думала, что это сделает моего папу счастливым. Что он увидит во мне нечто большее, чем свою маленькую принцессу мафии, и, возможно, позволит мне жить так, как я хочу.
До прошлого Рождества я не осознавала, какое удовольствие может быть от того, что кто-то другой делает это за тебя.
Проглотив комок желания, застрявший у меня в горле, я двигаюсь, чтобы отвернуться от ванной, сразу же сталкиваясь со знакомой жесткой грудью.
Мое сердце бешено колотится о ребра, удерживая его в клетке, не давая вырваться на свободу.
-Кэллум, - выдыхаю я, мои глаза находят его, хотя я знаю, что не должна осмеливаться смотреть. Не после всего, что он натворил. И все же, как мотылек на пламя, я гоняюсь за его теплом.
Его глаза темнеют, цвет красного дерева затмевает похоть, мерцая на мне, когда его рука подносит мякоть яблока Грэнни Смит к губам.
Когда он откусывает, соки брызгают в разных направлениях, и я чувствую хруст всей своей сущностью. Он эхом отдается в моих ушах, мой взгляд опускается, когда он отодвигает яблоко, чтобы прожевать, его рот влажный, когда двигается.
Пульс стучит у меня между ног, от опасного выражения его лица у меня кружится голова.
Его горло сжимается, когда он сглатывает, делая шаг ближе, хотя мы уже на одном уровне друг с другом. Кровь приливает к моим ушам, временно останавливая те части моего мозга, которые обрабатывают логику и разум, заставляя меня забыть все причины, по которым я должна быть осторожна.
-Черт, - говорит он, его голос чуть громче хриплого шепота, - мое имя чертовски хорошо звучит у тебя на языке, малышка.
-Г-где моя одежда? - Я заикаюсь, пораженная своей способностью сформировать связное предложение, когда все, о чем может думать мой мозг, - это его губы на моих.
-Распакована и висит в шкафу в прихожей. Я не думал, что ты встанешь до того, как мы приземлимся.
Он делает еще один шаг, толкая меня обратно через порог в ванную.