– Я никаких показаний давать не буду, – услышала Люба, словно сквозь вату. – Дело прошлое. Да и не знаю я ничего. Не было меня в Москве.
– Да, Кравцов, вы можете идти, – очнулась она. – Горелов, кстати, умер. Покончил с собой. Вы наверняка не знаете. Или знаете?
– Он давно уже перестал на связь выходить. Откололся. А у меня жена беременная, – опять заканючил Кравцов. – Войдите в мое положение: мне оно надо? А что с собой покончил, так он всегда был психом. К этому и шло…
Когда Кравцов наконец ушел, Люба достала из сумочки пачку влажных салфеток и брезгливо вытерла руки, хотя Кравцова и не касалась. Вошел муж:
– И как? Удачно?
– Да, все прояснилось, – кивнула она. – Могу написать экспертное заключение. Горелов с детства был фантазером, это видно по его блогу. После жестокого избиения и травмы головы у него начались непрекращающиеся боли. Плюс душевная травма. Все предпосылки для шизофрении. А убийство старухи послужило спусковым крючком. Сильнейший стресс, ведь Горелов ее на куски кромсал. Вот и замкнуло. Реактивное развитие болезни, галлюцинации, соседи, которых он придумал. И сумка, похожая на собаку.
– Есть результаты сравнительной экспертизы ДНК по убийству Шевченко. Полное совпадение. Он дрался именно с Гореловым. Я думаю, и по делу Кольцовой улики скоро отыщутся, раз уж у нас есть фигурант и образцы его ДНК. Да еще и мотив. Вот все и прояснилось.
– Да, прояснилось, – эхом откликнулась Люба. – Какое все-таки странное и запутанное дело. О жестокости людей по отношению к собакам. И друг к другу.
– Согласен, – муж положил ей руку на плечо. – Но ведь мы справились, и быстро.
– Скажи спасибо Стасу. Это он вышел на Горелова.
– И?..
– Леша, ты все понимаешь. Помоги ему.
– Я не Господь Бог, – нахмурился Градов.
– Но ты ведь можешь ему помочь.
– Хорошо… Там, в парке, вы целовались? Только не ври.
– Стас пытался. Но он был пьян.
– То есть ты по-человечески просишь ему помочь, из лучших побуждений, а не как его любовница?
– Ну какая любовница, Леша! Он несчастный человек, которому не повезло в браке, еще и работу потерял. Марина ведь не поймет.
– А если он вернется в полицию, поймет, – усмехнулся Градов.
– Стас хотя бы не превратится в… ты знаешь, во что превращаются неудачники, которые безуспешно ищут работу и которых нещадно пилят дома.
– Тебе все-таки его жалко. Бывшей любви, похоже, не бывает. Это как старое платье, которое висит себе в кладовке среди прочего хлама. Так приятно иной раз нарядиться, подойти к зеркалу, повздыхать. Пожалеть себя.
– А ты романтик. – Люба встала. – Все, больше просить не буду. Не хочешь – не помогай.