Сорняк плохо уживается с таким же сорняком, у них идет непримиримая борьба за главенство. Типа чья это поляна. Цветок же прекрасно уживается с цветком, но, поскольку их окружают сорняки, они, эти цветки, чахнут и ведут жалкое существование.
…Моя мама меня обожала, я был любимым и долгожданным ребенком. Папу она тоже обожала, и наш маленький дом был буквально залит солнечными лучами этого обожания.
– Иди ко мне, малыш, дай я тебя поцелую, – ласково говорила мама. И я несся в ее объятия, счастливый и светящийся от радости.
В садик я не ходил, поэтому суровая реальность настигла меня уже в школе, где я понял, что жизнь – это не зеленая лужайка, сплошь залитая солнечным светом. А поле боя, где то и дело рвутся снаряды. И кроме таких, как я, есть и другие. Такие, как они. Безжалостные мучители, пока они еще маленькие. А когда повзрослеют – тираны.
Еще в начальном классе я влюбился в красивую девочку и поспешил к ней со своими чувствами, так же, как к маме. За счастьем. И был потрясен, когда мне сказали:
– Ты плакса и дурак.
До сих я жил в уверенности, что я – прекрасный принц. Мама дала мне это понять. Я был самым красивым мальчиком на всем белом свете и самым умным. И вдруг: дурак. Да еще и плакса! Да, слезы у меня близко, как и у всех цветов жизни. Мы нежные и чувствительные, как сами думаем. А сорняки презрительно говорят о нас: плаксы.
Это был серьезный удар по психике: любовь не подарок, ее еще надо заслужить. И я стал внимательно приглядываться к девочкам, которые мне нравились, прежде чем сказать им о своих чувствах. Чем больше я приглядывался, тем больше понимал, что мне придется несладко. Они все меня не хотели, все эти девочки, которые мне нравились. Меня, дурака и плаксу.
Мне повезло, что я был рослым и физически сильным. Хотя бы не били и побаивались. Кулаки-то у меня огромные. Несмотря на это, меня всегда обгоняли те, кто ниже ростом. И на беговой дорожке, и на групповых соревнованиях. Потому что я не лидер. Я дурак и плакса. Если мяч на волейбольной площадке вдруг попадал ко мне и все вокруг орали «бей, дурак!», я вместо этого отдавал пас. Потому что мяч был беспроигрышный, а я добрый. Пусть аплодисменты сорвет кто-то другой. Я с любой позиции отдавал пас, и если ударил, то от силы раза три. И – не попал. И, несмотря на высокий рост, с позором был изгнан из школьной волейбольной команды как самый неперспективный игрок.
Поскольку я, верзила, сидел на «камчатке», меня почти не замечали. Я уныло смотрел в затылки своих одноклассников, и у меня постепенно формировались комплексы. К выпускному я был один сплошной комплекс. Весь наш класс гулял до утра, и только я ушел спать, едва пробило полночь.