– Да меня уже об этом спрашивали, – удивленно посмотрела на него Майя Викторовна.
– В деле открылись новые обстоятельства, – строго сказал Стас. – Мы сейчас проверяем информацию. Что ценного было в квартире?
– Господи, да какие там ценности! – всплеснула руками Суркова. – Тетка была скупердяйкой, я ей свои старые вещи относила. Они ей велики, но все равно брала. И ходила в них. А какие у меня наряды? Все – с рынка. Из «Садовода». Да от дочки что-нибудь перепадет, сумочка старая или платьишко, – Майя Викторовна тяжело вздохнула. – Мебель у тетки была старая, еще дядя Володя по карточке и стенку покупал, и диван. Еле уговорила тетку перетянуть его и пару кресел. Она каждый раз: «Нет у меня денег». Только…
– Только? – резко обернулся к ней Стас.
– Стыдно, – потупилась Суркова.
– Майя Викторовна, мы расследуем убийство. Причем, совершенное с особой жестокостью. Вы не должны молчать, если что-то знаете. Ну, скажем, необычное.
– Знаю, – Суркова тяжело вздохнула и повторила: – Стыдно. Ну да ладно, скажу. Я Лене, соседке, наказала: «Проведывай иногда мою тетю, если что – звони». Телефон свой оставила. И вот звонит мне Лена и начинает выговаривать: «Что же вы бабушку обираете. Она, вон, у магазина стоит, милостыню просит». А на днях увидела ее Лена в переходе, с протянутой рукой, подошла. Говорит: «Вы же, баба Маша, не одинокая, у вас родственники есть. Неужто они вам хлеба купить не могут?» Она ведь на хлебушек просила, тетка-то. Жалостливо так. А баба Маша ей: «Пенсию у меня отбирают, грозятся и квартиру отобрать, отправить в дом престарелых».
– Врала?
– Конечно! – возмущенно сказала Майя Викторовна. – У нее хорошая пенсия, почти как моя зарплата. Она всю жизнь в ЖЭКе бухгалтером проработала, а дядя Володя прорабом на стройке. Сбережения у них были. Правда, во время павловской реформы все, что было на обеих книжках, сгорело. Так ведь дядя Володя чуть ли не до самой своей смерти работал. Были у них сбережения. Зачем побираться-то, да еще на родню наговаривать? – возмущенно сказала Майя Викторовна.
– Да, нехорошо, – кивнул Стас.
Значит, деньги у старухи Ищенки были. Старая скупердяйка побиралась, хотя и пенсия у нее была, и вещи старые ей родственники отдавали. Навещали, небось продукты привозили. Ищенка ничем не брезговала.
– Еще я за квартиру ее платила, – всхлипнула Суркова. – Она мне как-то говорит: «Все равно ведь твое имущество. Помру – и будешь здесь хозяйкой. Вот и плати коммуналку». Я и платила.
– Она хоть завещание написала?
– Куда там, – махнула рукой Суркова. – А мне неловко было спросить.