В 1923 году Эрнест Хемингуэй наконец увидел, что Муссолини на самом деле вовсе не Il Duce, который объединит народ и вернет на Средиземноморье римское могущество. 27 января 1923 года он написал в газете «Дейли стар», выходившей в Торонто: «Взгляните на его черную рубашку и белые гетры. В человеке, носящем белые гетры при черной рубашке, что-то неладно даже с актерской точки зрения». Далее он продолжил: «Фашистский диктатор объявил, что примет журналистов. Пришли все и столпились в комнате. Муссолини сидел за столом, читая книгу, и на лбу его пролегали знаменитые морщины. Он разыгрывал Диктатора. Сам в прошлом газетчик, он знал, до скольких читателей дойдет то, что сейчас напишут о нем эти люди. И он не отрывался от книги. Когда мы вошли, чернорубашечный диктатор не поднял глаз от книги, так велика была его сосредоточенность. Я на цыпочках зашел ему за спину, чтобы разглядеть, какую книгу он читает с таким неотрывным интересом. Это был французско-английский словарь, и держал он его вверх ногами».
Фашистская партия, названная по римскому fasces – фасции – пучки прутьев, которые несли перед высшими магистратами, как атрибут власти, была в высшей степени авторитарной. Итальянский либерализм, продукт движения XIX века Risorgimento, был быстро задушен. Как свидетельство новых притязаний на «возрождение Рима» Муссолини расширил итальянский флот. По крайней мере, на поверхности он создал большой флот линкоров, крейсеров, эсминцев и подводных лодок. Они были более современными и быстроходными, чем большинство британских кораблей, стоявших в гаванях Мальты, Гибралтара и Александрии, и стали первой реальной угрозой британскому господству на Средиземном море после Наполеоновских войн. Однако величайшей слабостью Италии, которую Муссолини удавалось удачно скрывать от большинства своих соотечественников, но не от беспристрастных и проницательных наблюдателей за пределами страны, было отсутствие у страны природных запасов топлива. Прежде всего, у нее не было угля, и тот факт, что теперь корабли использовали жидкое топливо, ничего не менял, поскольку его у Италии тоже не было. В случае войны с Британией импорт с Востока автоматически прекратится. Если на сердце Нельсона было написано «отстутствие фрегатов», в сердцах итальянских адмиралов было написано «нехватка топлива».
Во время двадцати тревожных лет между двумя мировыми войнами – этот период Роберт Грейвс уместно назвал «долгим уик-эндом» – море было неспокойно. Французский флот постоянно выходил на маневры из Тулона и североафриканских баз, итальянский флот демонстрировал свою мощь в центральном регионе – до самого Триполи, а британский средиземноморский флот курсировал между Александрией, Мальтой и Гибралтаром. В это время на Средиземном море было больше военных кораблей, обладавших огромной разрушительной силой, чем в любой другой период его истории.