Имение Бельшас в нескольких милях от Нового Орлеана вниз по течению Миссисипи казалось воплощением мечты. Старый дом с великолепным садом и подъездной аллеей из вековых дубов был окружен бескрайними зеленеющими лугами высокого тростника с белыми султанами. Сахар из него получали в жидком виде, а затем сироп перерабатывали в рафинад. Побочным продуктом была патока, идущая на производство рома и тростникового вина, которое приготовлялось из смеси забродившего сиропа с ананасным и апельсиновым соком.
Новый хозяин без колебаний снес старый дом, чтобы на его месте возвести просторный особняк, достойный будущих наследников рода Бенджамина. Квадратный в плане усадебный дом с опоясывающей его по периметру верандой насчитывал двадцать комнат с великолепной отделкой. На кухне никогда не знали, сколько ожидать гостей к воскресному столу. Иуда Бенджамин регулярно давал званые обеды, а то и балы, и тогда распахивались двери, соединявшие гостиную со столовой, на лестницу выходили слуги со струнными инструментами, зажигались все канделябры, и среди этого изобилия ароматов и музыки царила первая красавица Натали.
К новому делу своей жизни Бенджамин отнесся с не меньшим энтузиазмом, чем к юриспруденции. На его плантации работало сто сорок чернокожих рабов и восемь белых европейцев, специально приглашенных руководить производством сахара. Сам Иуда штудировал научные издания и периодику по сельскому хозяйству и даже совершил вояж во Францию для встречи с химиком Рилье. Молодой плантатор внедрил принципиально новую технологию получения чистого сахара — выпаривание сиропа в вакууме.
Иуда Бенджамин не в первый раз сталкивался с рабовладельческой системой, глубоко укоренившейся на американском Юге. В качестве приданого от родителей жены к нему перешли две служанки-мулатки. Отношения между белой и черной расами на Юге представляли собой запутанный клубок политических, религиозных и этических установлений и предрассудков: от традиционной патерналистской модели «родители — дети» до животного ужаса перед «варварской расой», практикующей каннибализм, языческий культ Вуду и человеческие жертвоприношения.
Среди самых сильных детских воспоминаний Иуды — ряды виселиц с мятежными рабами. В 1822 году в Чарльстоне, совсем неподалеку от дома Бенджаминов, был обнаружен тайник с оружием. В заговоре под руководством освобожденного раба Денмарка Веси участвовало несколько сотен чернокожих. По условному сигналу они должны были захватить арсенал и начать «убивать всех белых в городе, насиловать женщин, грабить банки и сбежать на корабле в Сан-Доминго, предварительно предав город огню». Тридцать девять рабов были повешены в Чарльстоне в назидание остальным, и эта сцена осталась в памяти одиннадцатилетнего Иуды. В Новом Орлеане проживало много беженцев с островов Вест-Индии, и у всех на слуху были жуткие истории о восстании чернокожих в Сан-Доминго, где зверская расправа постигла белое население острова.