Сам Наполеон впоследствии писал:
«Меня всегда удивляло, когда мне приписывали убийство Пишегрю: он ничем не выделялся среди других заговорщиков. У меня был суд, чтобы его осудить, и солдаты, чтобы его расстрелять. Никогда в своей жизни я ничего не делал без большой причины. Видели ли меня когда-нибудь проливающим кровь по капризу?»
Логика подобного заявления проста: зачем убивать человека, который и так вскоре должен был взойти на эшафот? Стендаль по этому поводу очень верно заметил:
«По поводу Пишегрю можно сказать следующее. Наполеон основывает все свои оправдания на старинном правиле: „Преступление совершает тот, кому оно полезно“. Но разве у деспотов не бывает необъяснимых причуд?»
Заявление же о том, что Наполеон никогда не проливал кровь по капризу, вообще звучит более чем странно, особенно из уст человека, на глазах у всей Европы всего за пару недель до смерти Пишегрю приказавшего убить ни в чем не повинного герцога Энгиенского.
Все знали, что Кадудаль — роялист, террорист, головорез. Бонапарт предлагал ему, если он попросит о помиловании, для начала полк под его команду, но Кадудаль отверг это предложение с бранью по адресу Республики. Зато о самоубийстве еще до суда Пишегрю (он был найден в тюремной камере повешенным на собственном шелковом галстуке) распространились толки, порочившие Бонапарта: мол, новоиспеченный император приказал удавить соперника.
Николай Троицкий, советский и российский историк
История герцога Энгиенского достойна отдельного рассказа, и она будет приведена ниже. Она очень хорошо характеризует вошедшего во вкус узурпатора, «ничего не делавшего без большой причины», но вдруг запаниковавшего «в воздухе, полном кинжалами».
* * *
Суд над заговорщиками начался 28 мая 1804 года, то есть через 11 дней после того, как Наполеон был провозглашен императором.
Общественное мнение крайне отрицательно относилось к Жоржу Кадудалю и к некоторым его сообщникам, отличавшимся особенно бандитским видом. При этом отношение к дворянам — братьям де Полиньякам, маркизу де Ривьеру, Шарлю д’Озье и Костеру де Сен-Виктору — было совершенно иным. Особняком стоял генерал Моро. Авторитет и слава этого человека были огромны, поэтому и отношение к нему общества и органов правосудия было совсем не таким, как к остальным. С одной стороны, его следовало надежно охранять, а для этого нужны были солдаты. С другой стороны, их не должно было быть слишком много, так как те же солдаты могли в любой момент встать на защиту любимого генерала. Для этого им достаточно было одного его слова. Этим герой Гогенлиндена был очень опасен: все зависело от того. как он себя будет вести во время процесса, и не захочет ли он обратиться к помощи армии.