— Ваше дело кончено, остальное уже мое дело.
Через 15 минут герцог Энгиенский был выведен в Венсенский ров и расстрелян.
По словам Д. С. Мережковского, «суд был пустая комедия, действительный приговор исходил от Бонапарта». Шатобриан приводит очень важное уточнение о том, что первый консул «распорядился заготовить все приказы касательно узника Венсенского замка. Один из этих приказов гласил, что, если суд приговорит герцога Энгиенского к смерти, приговор надлежит привести в исполнение немедленно».
Кстати сказать, комендантом Венсенского замка в то время был человек по фамилии Аррель, в свое время донесший полиции на заговорщиков (и своих товарищей) Черакки, Арену, Топино-Лебрёна и Демервилля. Это он с фонарем в руках вошел в камеру несчастного герцога Энгиенского и вывел его на расстрел.
— Соблаговолите следовать за мной, месье, — сказал он.
Парадокс истории: она отмечает печатью бессмертия не только прекрасные подвиги. Аррелю, для того чтобы войти в нее, хватило пары подлостей.
А сразу после расстрела возник и стал распространяться слух, что именно герцога Энгиенского Кадудаль и его сообщники планировали пригласить на французский престол после того, как будет покончено с Наполеоном. Все это была очевиднейшая клевета: несчастный герцог никогда не бывал в Англии и никогда не встречался ни с Моро, ни с Пишегрю, ни тем более с Кадудалем, Но, как отмечает Е. В. Тарле, «этот слух сослужил большую службу Бонапарту».
* * *
Сразу после этого учреждения, изображавшие собой представительство народа (Трибунат, Законодательный корпус и сенат), «вдруг» заговорили о необходимости раз и навсегда покончить с таким положением, когда от жизни одного человека зависит спокойствие и благо всего народа, когда все враги Франции могут строить свои надежды на покушениях. Вывод был ясен: пожизненное консульство просто необходимо превратить в наследственную монархию, а это — как раз то, что было нужно Наполеону. Таким образом, Венсенский ров, где был расстрелян невинный потомок Бурбонов, по определению Д. С. Мережковского, «есть рубеж между старым и новым порядком», важная ступень, приведшая Наполеона прямиком на императорский трон.
Анализируя вышеописанные события, Шатобриан писал в своих знаменитых «Замогильных записках»:
«Изучив все факты, я пришел к следующему выводу: единственным, кто желал смерти герцога Энгиенского, был Бонапарт; никто не ставил ему эту смерть условием для возведения на престол. Разговоры об этом якобы поставленном условии — ухищрение политиков, любящих отыскивать во всем тайные пружины. Однако весьма вероятно, что иные люди с нечистой совестью не без удовольствия наблюдали, как первый консул навсегда порывает с Бурбонами. Суд в Венсене — порождение корсиканского темперамента, приступ холодной ярости, трусливая ненависть к потомкам Людовика XIV, чей грозный призрак преследовал Бонапарта.