При Жюно Португалия вовсе не имела вида завоеванной страны. Частная собственность была неприкосновенной, торговля развивалась, жалованья прежнего правительства исправно выплачивались. К несомненным заслугам Жюно следует отнести и роспуск существовавшего в Португалии средневекового суда инквизиции. По словам генерала Тьебо, в оккупированной Португалии на шесть месяцев установился «глубокий мир».
Историк Жан Тюлар, на наш взгляд), высказывается излишне резко:
«Несмотря на настойчивые призывы либералов и франко-португальцев (таких, например, как промышленник Раттон), Жюно не торопился с проведением реформ. Он безучастно отнесся к указаниям Наполеона ввести Гражданский кодекс в Португальском королевстве, ограничившись созданием Португальского легиона. Быть может, он рассчитывал стать королем центральной части Португалии. <…> На этот счет существует немало бездоказательных утверждений. Так или иначе, его бездеятельность скомпрометировала французов».
На самом деле французов скомпрометировала не «бездеятельность» Жюно, а то, что, имея соответствующее предписание от Наполеона, он наложил на Португалию «чрезвычайную военную контрибуцию» в размере 100 миллионов франков. Этот факт, естественно, не вызвал большого энтузиазма среди португальцев.
* * *
Ситуация коренным образом изменилась в июле 1808 года, когда из Испании пришло сообщение о том, что французы потерпели жестокое поражение в сражении при Байлене[9]. Как пишет А. З. Манфред, это «вдохнуло мужество в португальцев».
Страсть Наполеона к завоеваниям пробудила в нем идею объявить несправедливую войну Испании. Эта идея не только подпортила его лавры, но впоследствии предоставила его врагам возможность уничтожить его могущество.
Луи-Эжен де Лабом, французский военный мемуарист
Распущенная регулярная португальская армия находилась под контролем и не представляла большой опасности. Но страна, проигравшая большую войну, вдруг как-то сразу воодушевилась и исподтишка начала вести войну малую, которая стала все более и более превращаться в безжалостную партизанскую войну не на жизнь, а на смерть.
Крестьянское воинство было вооружено вилами, косами, ножами и охотничьими ружьями. Оно избегало открытых пространств, а все, что хотя бы отдаленно напоминало лес, вселяло в него уверенность. Как пишет историк Вильям Миллиган Слоон, восставшие «смеялись над какими бы то ни было военно-научными правилами. Они собирались вместе, чтобы дать бой, а затем снова рассыпались, лишая таким образом врага возможности отплатить им ответным ударом».