Мы были безутешны. Я рыдала. Мой муж Кен держался изо всех сил, но, конце концов и он сорвался. Все это было ужасно.
Неделю спустя у нашей пятнадцатилетней бордер-колли Джинджер, ослабевшей из-за артрита и одиночества после смерти Никки, отнялись ноги. Мы снова отправились к ветеринару, и это едва не стало последней каплей. Джинджер мы когда-то нашли на улице и приютили, а она ответила нам любовью и преданностью. Приближение Рождества отошло на второй план и померкло рядом с нашими потерями.
Утром в канун Рождества Кен проснулся, полный энергии и энтузиазма. Я еще не оправилась от тоски по любимым собакам и только фыркнула на его совет не вешать носа.
— Скоро вернусь, дорогая! — крикнул он, выходя из дома, и я решила, что он просто захотел погрустить в одиночестве.
В доме царила мертвая тишина, над нашей горой поднималось розоватое солнце. Я стояла у окна, пытаясь собраться с силами, и мечтала, чтобы в праздник рядом оказались все мои шумные внуки.
Около полудня Кен вернулся. Он въехал во двор, открыл дверцу пикапа — и оттуда вывалился трехцветный шерстяной комок. Что это? Я протянула руки, и ко мне по снегу помчался десятимесячный кеесхонд (голландский волчий шпиц), которого Кен взял из приюта. Мы так обрадовались друг другу, словно этот виляющий хвостом, повизгивающий пес давным-давно стал моим приятелем. Я в жизни не видела такого очаровательного щенка. Карие глаза так и молили: «Пожалуйста, возьмите меня к себе!» Неудивительно, что Кен не устоял.
Виляя кудрявым хвостом, Кеша обнюхивала все уголки нашего ранчо. Она каталась и играла в снегу, знакомясь с котятами, ослами, гусями и утками. Она даже не пыталась нападать на них, кусаться или царапаться. Она была просто чудом!
Мы взяли ее с собой в деревню на рождественский ужин, а затем отправились в зоомагазин, чтобы купить игрушки и подходящий ошейник. Но она даже не взглянула на глупые игрушки — ей хотелось лишь быть возле нас, служить нам, слушать наши разговоры и быть бесконечно любимой.
Довольная жизнью, пушистая собачка улеглась возле нашей огромной кровати и не сходила с места, пока мы смотрели по телевизору рождественскую службу. С тех пор прошло двенадцать лет, но она всегда лежит на этом месте с десяти до одиннадцати вечера, даже если нас нет рядом.
В рождественское утро нам позвонили дети, и мы радостно говорили с ними, слушая звонкие голоса внуков, доносящиеся к нам за многие мили. Вместо того чтобы бродить по дому, страдая от одиночества, мы взяли своего нового щенка и отправились в местный филиал «Армии спасения». Нас встретила капитан мисс Би, я начала накрывать на стол, а Кен отправился чистить картошку. Кеша так боялась, что ее снова оставят одну, что тихо, как мышка, сидела в коридоре, не сводя с нас глаз, пока шнауцер мисс Би скакал вокруг нас кругами.