«Привет, я думал, ты переодеваешься?» — заметила Энн.
«Да, но одежда, которую я принес, мне больше не идет».
«Вы уже купили одежду для беременных?» — спросила Энн.
«Нет, не видел; У меня не было времени, — ответил Джерри, стараясь не походить на угрюмую дочь-подростка, которой она была раньше.
— Знаешь, нельзя отрицать свою изменяющуюся форму. Энн посмотрела на высокую фигуру дочери, унаследованную от покойного мужа. Зная вас, вы вернетесь к своей исходной форме примерно через две недели после рождения ребенка. Вы знаете, когда собираетесь прекратить работу?
«Ну, вообще-то я перестала работать… и», — она запнулась. «Если возможно, я хотел бы остаться еще на ночь… тогда мы сможем сделать покупки, и у меня будет время починить и ваш компьютер». Она увидела, как лицо Анны загорелось.
«Что ж, это был бы прекрасный Джерри; Я не работаю в магазине в эти выходные. Будет приятно провести вместе немного больше времени».
Джерри сразу почувствовала себя виноватой за то, что она не проводила больше времени с матерью за два года после смерти отца. Ее брат и его семья жили в Сиэтле, поэтому мать видела их не очень часто. Она внезапно почувствовала себя еще более виноватой, поскольку ей пришло в голову, что ей может понадобиться помощь матери по уходу за ребенком, и, возможно, ей следует попытаться убедить ее переехать к ней на некоторое время, когда ребенок родится. Энн управляла благотворительным магазином, и, возможно, ей было бы неудобно находиться вдали от него слишком долго. Джерри впервые за много лет поразило осознание того, что она, вероятно, будет зависеть от других людей, и со странным чувством замешательства она объявила: «Ты мне понадобишься, мама!»
* * *
Мать и дочь провели пятницу за покупками в Стратфорде, и, несмотря на то, что ей приходилось соревноваться с толпами летних туристов, Джерри чувствовала себя немного лучше, несмотря на тупую боль в ее голове. Вечером Энн начала готовить, но когда Джерри предложил ей помочь, ее выгнали из кухни и попросили расслабиться. После просмотра новостей и прогноза погоды Джерри зашел в кабинет и посмотрел на семейные фотографии в серебряных рамках. Она взяла фотографию ее и Филиппа, сидящих в саду. На нем было видно, что они оба сидят бок о бок на скамейке. Они оба читали разделы воскресной газеты, одетые в шорты и футболки, под лучами полуденного летнего солнца; она села, скрестив правую ногу над его левым коленом, они отложили страницы и улыбнулись в камеру. Он умеет улыбаться в камеру, решила она в сотый раз; у нее была идиотская ухмылка.