— Как часто открываются эти ворота?
Дэвид пожал плечами.
— Мы не контролируем логистику.
— Вы просто ее игнорируете?
— Ну да, — не без усилия сознался лейтенант. — Это так…
— Стены не такие высокие, — сказал Остап, подползая к нам. — И довольно рыхлые. По ним можно взобраться.
— Для твоего роста — они не высокие, — заметил Смола. — А я у этих стен буду прыгать как карлик у подножки троллейбуса.
Тут в наш военный совет вмешался Фролов.
— Вы где? — тоже шепотом спросил он. — У самого склада?.. Отлично. Слушай сюда, майор! Ваша задача — ворваться внутрь и замочить всю охрану. Там их немного, человека три. Причем, обкуренные бедуины. Героин упакован в большие полиэтиленовые мешки. Они лежат внутри самого большого сарая с высоким дощатым полом. Как завалите всех — сразу докладывай мне. Я скажу, что дальше делать.
— Он утверждает, что там всего три человека, — сказал я.
— Врет, — не отрываясь от оптического прицела, ответил Смола.
— Вне всякого сомнения, — согласился я.
Мы решили не дожидаться рассвета. Предрассветные часы — самые тяжелые для охраны. И глупо было их не использовать.
Смола вооружился ножом и винтовкой, да рассовал по карманам пяток гранат. Остап выбрал пулемет, коробку которого стал плотно утрамбовывать лентой. Я кроме винтовки прихватил второй нож и пистолет.
Оставалась еще винтовка Удалого и несколько гранат. Они, бесхозные, лежали на земле. Мои бойцы под завязку набивали патронами магазины и делали вид, что не видят оружия, и не понимают значимости момента.
А момент был просто ключевым. Идти против вооруженного до зубов взвода втроем или вчетвером — разница в двадцать пять процентов.
Дэвид все прекрасно понимал, но пока молчал.
— Ты сдержал свое слово, — сказал я ему. — Больше я не вправе тебя задерживать. Можешь идти, Дэвид.
— Да, — кивнул лейтенант. — Ты только пойми меня правильно… Все мои товарищи, наверное, погибли. Я единственный, кто знает правду. И, наверное, это очень важно — донести информацию до моих командиров.
— Конечно, — подтвердил я.
— Давай, топай без длинных и трогательных речей, — проворчал Смола.
— Но я хочу сказать о другом, — не обращая внимания на реплику, продолжал Дэвид. — Военных на всей планете без клятв и присяги может объединить только одно — общее и обязательно справедливое дело. Я всегда считал наркотики злом. А сейчас, когда я знаю, ради чего были взяты в плен и казнены мои товарищи, вообще считаю этот склад центром зла. И у меня к нему личные счеты… Я… я остаюсь с вами.
— Вауу! — воскликнул Смола. — Нашего полку прибыло! Клянусь своим стволом, это заявление достойно уважения!