Впрочем, ей было в кого такой уродиться. Сколько Варя помнит, Люба всю жизнь мечтала обрести какие-нибудь формы. В то время как все вокруг выискивали диеты для похудания, она была озабочена прямо противоположной проблемой.
Варя не могла забыть, как лет в восемнадцать они вдвоем отправились «дикарями» отдыхать в Сочи. Танцам и развлечениям Люба предпочла малоподвижный образ жизни и набор калорий. Она оставляла Варю в обычной столовой, а сама отправлялась обедать в блинную, где заказывала сразу несколько порций мучных блюд. По вечерам Люба ела пирожные, по утрам непременно требовала плотный завтрак. Каждый раз после еды она долго лежала, чтобы не «растрясти» с трудом добытые граммы. Отдых превратился в настоящий кошмар. Варя еще никогда так скучно не проводила летние каникулы.
Но оказалось, что все Любины мучения были тщетными. В Москву она вернулась ровно с тем же весом, с каким уезжала. Куратор их курса в пединституте — крупная седая женщина — отвела ее в сторону и спросила, нет ли у Любы хронических заболеваний, которые приводят к такой худобе, и настойчиво рекомендовала пройти обследование. Напуганная Люба к врачам сходила, долго пила витамины и питалась в специальной диетической столовой, куда, между прочим, старались попасть обманным путем многие студенты — из-за низких цен, но не каждому институтский врач давал направление… А однажды в череде дистрофиков, направленных на усиленное питание, появился румяный здоровяк с только что проклюнувшимся, как потом выяснилось, гастритом. Он сразу подсел со своим подносом к Любиному столу и завязал с девушкой знакомство, которое через полгода благополучно разрешилось законным браком.
Люба не поправилась даже после родов. И только пару лет назад, когда ей перевалило за сорок, она наконец стала похожа на человека. Оказалось, что Люба просто принадлежит к той редкой породе женщин, которые с возрастом только расцветают. Теперь она жила в свое удовольствие и больше в рот не брала ненавистные ей блины и пирожные.
Зато метаморфозы с Инной произошли значительно быстрее. Из гадкого утенка она неожиданно превратилась в прекрасного лебедя, причем без помощи врачей. Когда это случилось — Варя не заметила…
Войдя в подъезд, она открыла бутылку с водой, сбрызнула цветы и в душе посмеялась за это над собой: иногда ею овладевали совершенно идиотские идеи, от которых она не могла отвязаться.
…Дверь была открыта настежь, и в квартире царила праздничная суета. Девчонки — подружки Инны носились из комнаты в комнату с только им известными целями. А в центре этой кутерьмы восседал в кресле перед телевизором глава семейства Геннадий — при полном параде, в новом костюме, со слегка расслабленным галстуком — и спокойно щелкал кнопками пульта дистанционного управления. На Варю он отвлекся со словами: