– Рассвет… – выдохнула Ивон.
– Рассвет! – колыхнулось в свите Ламии и отдалось эхом где-то в переулках.
Тучи стремительно растекались в стороны, освобождая дорогу грядущему дню. Вампиры бросались врассыпную, в животном страхе пытаясь убраться подальше от своей погибели. Только Данаг лежал на земле, всё ещё пытаясь зажать пальцами кровоточащее горло.
Ивон метнулась к другу. Подняла его на руки и, прижимая к груди, потащила прочь.
Первым, что ощутил Данаг, был холод. Всё тело будто бы онемело, и только в мозгу слабо колыхались обрывки мыслей.
Ламия… Девчонка-рабыня с глазами синими, как ночь… Стройная фигура в белом камзоле… Голубые глаза, искрящиеся смехом…
Данаг схватил губами воздух и попытался сесть, но тёплые руки тут же перехватили его, и он оказался прижат к чьей-то груди, тонущей в воланах батиста.
– Тихо, тихо, – голос – непривычно заботливый, будто голос матери, имя которой он давно забыл. Шершавые пальцы легли на затылок и ткнули носом в ароматную шею, будто младенца в грудь кормилицы.
Данаг инстинктивно лизнул шелковистую кожу и неловко вцепился в неё зубами. Даже это усилие казалось чрезмерным, и только руки, настойчиво прижимавшие его затылок, заставили его продолжать, пока клыки не вошли глубже, выдавливая из подставленного тела капельки крови. Горячая жидкость упала на онемевший язык и скатилась в горло, тут же отозвавшееся болью.
– Давай, маленький, за сира…
Данаг расхохотался бы, если бы мог шевельнуть хотя бы губами. Он плотнее сжал зубы, и ещё несколько капель упали ему в рот. Руки продолжали заботливо прижимать его к себе.
Данаг пил долго, по капле проталкивая жидкость внутрь, а тело всё ещё оставалось ватным, и он мог лишь догадываться, остаётся ли свежая кровь внутри или вытекает наружу сквозь разорванное горло. Спустя какое-то время, показавшееся вечностью, его оторвали от вкусной шеи, голова Данага опустилась на подушки, и он увидел над собой усталое лицо Ивон, прижимающее ранку на шее рукой.
– Спи, малыш, – ладонь подруги легла ему на глаза, опуская веки.
Данаг хотел было улыбнуться и прошептать слова благодарности, но смог лишь моргнуть и покорно закрыть глаза. Сон пришёл не сразу, но всё-таки пришёл.
Какое-то время Ивон молча смотрела на неподвижное тело, которое ещё вчера стискивало её в стальных объятиях. Волосы Данага разметались по подушкам, руки безвольно опали. Бинты на шее пропитались кровью – теперь уже кровью самой Ивон. Ивон осторожно приподняла упавшее с постели запястье и спрятала под одеяло. Потом окликнула служанку и вышла – нужно было поспать самой.