Вот этим она занимается целые дни? Разговаривает с птицами? Она, видимо, ещё большая дикарка, чем я себе представлял. Или… Может, ей так же одиноко, как и мне?.. Эта мысль неприятно царапнула спрятанное где-то на самой глубине души одиночество. Я вновь взглянул на пленницу. Нет. Даже для лесной дикарки она вела себя странно.
Следующая мысль, посетившая меня, была куда интереснее. Воробей, сидевший на её запястье, напомнил мне об Анхельме. Конечно, мой сокол был гораздо благороднее… Но он был такой же птицей. И если Альдэ разговаривает с воробьём, то, быть может, она может говорить и с моим фамильяром? Как бы я хотел узнать, что видел Анхельм вчера, когда вернулся ко мне ни с чем! Я уже собирался выйти из тени и задать своему трофею интересовавший меня вопрос, но тут воробей вспорхнул и понёсся в сторону леса. Несколько секунд Альдэ сидела, глядя ему вслед. Затем кинула быстрый и какой-то вороватый взгляд по сторонам. Меня она не заметила, а мне наконец-то стало по-настоящему интересно. Что она задумала?
То, что произошло потом, отбило у меня всякое желание покидать укрытие. Моя пленница последний раз окинула окрестности осторожным взглядом. Устроилась поудобнее между корней. Затем прижала руки к груди, опустила веки и запела.
Сначала негромко, но с каждой секундой голос её набирал всё большую силу, вторя голосам птиц в древесных кронах и звону воды в Великой Реке.
Я сглотнул. Мысль, что я поступаю подло, промелькнула и исчезла.
Альдэ прикрыла глаза. Она, похоже, не видела и не слышала меня, полностью погрузившись в мир, которые ткали для неё её грёзы.
Я взглянул ей в лицо. Сейчас, с опущенными веками, расслабленное и спокойное, оно казалось особенно прекрасным.
Увлекшись зрелищем, я неловко переступил, ветка предательски хрустнула под ногой, и опущенные веки дикарки приподнялись. Секунда – и я в упор встретился со взглядом зелёных, как озёрные глубины, глаз. Она смотрела на меня. А я стоял, как дурак, и не знал, куда мне податься – вперёд или назад.
Я отвёл глаза. Взгляд мой снова упал на её руку с аккуратными длинными пальцами, лежавшую на груди, будто сжимавшую какой-то предмет. Я выдохнул. Не иначе её голос полнился какой-то незнакомой магией – так странно он воздействовал на меня. Сердце билось быстрее, и кровь стучала в висках. Ноги мои рвались к ней, но прицел глаз Альдэ пригвоздил меня к месту. С трудом разорвав эти почти магические путы, я развернулся и бросился прочь. Стволы деревьев проносились мимо, ветви хлестали по лицу. Только спустившись по склону холма и оказавшись на берегу небольшой заводи, я остановился. Спустившись к берегу, несколько раз плеснул в лицо ледяной водой. Выпрямился и обхватил себя руками. Меня бил озноб, но лицо по-прежнему горело в огне смущения.