Я ведь за все десять лет учёбы в школах не был близок с учителями. Впрочем, одна-две обиды ещё остались… постой-ка, пять, или даже шесть… Но всё это – более простые вещи, не более чем обиды, которые я не могу им простить. Мда, не слишком ли много обид? Поэтому я могу сказать, что мне впервые приходится расставаться с учителем с большой буквы. И всё же мне до сих пор сложно это осознать, словно всё это происходит не со мной. Притом я осознаю, что такая отстранённость – это метод сохранить самообладание.
Я подумал, что её имя, Хирацука Шизука, означает «спокойствие» и «тишина», и усмехнулся про себя этой до боли дурацкой шутке.
Я сижу на софе и терпеливо жду. Из-за планировки я не вижу, что делает Хирацука-сенсей, и в и без того замкнутом пространстве становится ещё сложнее находиться. Но благодаря звукам, которые периодически издают учителя, и телефонным звонкам осознание того, что время течёт, меня не покидает. За окном становится всё темнее. Пока я смотрел в окно, в комнате раздался стук. Это Хирацука-сенсей стукнула по тонкой стенке комнаты.
– Извини, что заставила ждать.
– Ничего.
Её улыбка показалась мне напускной, наполненной одиночеством, поэтому я не смог ни упрекнуть её, ни пошутить. Возможно, я мог бы проявить заботу, но атмосфера этому не способствовала. Несмотря на шум в учительской, атмосфера вокруг Хирацуки-сенсея была твёрдой, она словно заглушала все лишние звуки. Даже когда она садилась на софу напротив меня, софа не издала ничего, кроме привычного хруста кожи.
– Так, с чего начнём? - сказала она, и замолчала. Словно бы взамен, она поставила привычный переслащенный кофе на столик и подвинула ко мне. Но горло у меня не пересохло, поэтому я покачал головой, отказавшись. Тогда она поменяла его на чёрный кофе, который держала в другой руке. Похоже, я не могу не взять, поэтому я протянул руку к привычной упаковке и кивнул в знак благодарности. На руках оказались росинки - похоже, кофе хранился в холодильнике, поэтому я взял его в руки, словно согревая, и стал ждать, что скажет Хирацука-сенсей. Но вместо слов я слышу отбиваемый такт. Хирацука-сенсей молча стучит фильтром сигареты по столу, то ли чтобы собраться с мыслями, то ли чтобы что-то отстрочить. Мне известно, что таким образом уплотняют табак, но, похоже, в этот момент уплотняется что-то другое.
Вскоре Хирацука-сенсей прикурила сигарету. Лиловый табачный дым начал взвиваться вверх, распространяя запах дёгтя.
Вокруг меня почти нет курильщиков. Поэтому в какой-то момент я перестану вдыхать этот запах. И когда вдруг придётся его где-то учуять, я буду её вспоминать, пока однажды не забуду совсем. Достаточно было одного момента, чтобы эти мысли пролетели в моей голове, и я решил ответить на вопрос.