— Как и прежде, ни слова, мой господин. Но драконы прилетают к воде нечасто, и мы приказали отряду оставаться на месте, пока их усилия не увенчаются успехом.
— Что ж, по крайней мере, мы пока не получили донесения об их неудаче.
— Нет, великолепнейший, еще есть надежда.
— Надежда? Ты, возможно, и надеешься, а я — требую! Скажи, Эллик, ты надеешься, что твое имя переживет тебя?
Бедный канцлер буквально застыл от ужаса: герцог знал его самое уязвимое место.
— Да, господин, — прошептал он.
— Ведь у тебя есть наследник, и не один?
— Да, милосерднейший, небеса благословили меня. У меня двое сыновей. — Герцог с удовлетворением отметил, что голос Эллика дрогнул.
— Хм… — Правитель Калсиды попытался прочистить горло, но закашлялся, что породило суету среди слуг: ему тут же принесли бокал прохладной воды и чашку горячего чая; один паж в ожидании застыл рядом с белой салфеткой в руке, а другой предлагал ему стакан вина.
Едва заметным жестом герцог разогнал их всех. Он хрипло вздохнул.
— У тебя двое сыновей, канцлер. Поэтому ты и надеешься. Но у меня нет сына. И здоровье мое угасает, хотя поправить его так просто. Принеси мне лекарство из крови дракона — это все, о чем я прошу. Однако я до сих пор не получил чудесное снадобье. А теперь скажи: разве это справедливо, что у тебя есть все основания надеяться на то, что твой род продолжится в веках, а я умру, не оставив наследника? Разумеется, нет.
Под взглядом своего господина канцлер как будто уменьшался. Он весь сжался и съежился, его голова упала на преклоненные колени, бедняга словно бы стремился стать невидимым, дабы избежать внимания герцога.
Тень улыбки тронула губы правителя Калсиды.
— Ладно, сегодня можешь оставить сыновей при себе. А вот что будет завтра? Трудно сказать, но мы с тобой оба будем надеяться на хорошие новости.
— Сюда! — Кто-то поднял тяжелое полотнище, служившее дверью.
Тонкий луч света на мгновение пронзил тьму, чтобы тут же смениться желтым светом лампы. В соседней клетушке заскулил и завозился двухголовый пес. Сельден задумался: когда бедное создание в последний раз видело дневной свет, настоящий дневной свет?
Это искалеченное существо уже было здесь, когда появился Сельден. А ведь с тех пор, как он сам в последний раз чувствовал прикосновение солнечных лучей, прошли месяцы, возможно, даже год. Дневной свет — враг всего таинственного. Дневной свет мог разоблачить все диковинки и чудеса, выставленные в шатре на базаре на потеху зевакам: показать, что на самом деле это либо просто уродцы, либо подделки. Дневной свет мог открыть, что даже экспонаты с претензией на подлинность находились в плачевном состоянии.