Татс взял Тимару за руку, и она обрадовалась этому теплому прикосновению. Он тихо спросил ее:
— Как ты думаешь, это возможно, чтобы кто-то из Старших выжил здесь? Вдруг мы встретим их? Или же они прячутся и наблюдают за нами?
Девушка неуверенно улыбнулась ему:
— Ты ведь дразнишь меня? Пытаешься напугать, да?
Но темные глаза Татса хранили серьезное и даже тревожное выражение.
— Нет. — Оглянувшись по сторонам, он добавил: — Я спрашиваю об этом, потому что мне и правда интересно. И, откровенно говоря, как-то сразу становится не по себе, когда начинаешь об этом думать.
— Да никого здесь нет, если только привидения, — не слишком удачно пошутила она.
Он в ответ рассмеялся:
— Только призраки? Ну, тогда я спокоен.
Тимара вдруг занервничала:
— А куда подевался Рапскаль?
Татс остановился и посмотрел вокруг. Хранителя Хеби и впрямь нигде не было.
Тимара повысила голос:
— Никто не знает, где Рапскаль?
— Я думаю, он ушел вперед, — отозвался Алум.
Татс все еще держал ее за руку:
— Успокойся, с ним все будет в порядке. Пойдем. Давай еще немного посмотрим город.
Они побрели дальше. Пустота просторных площадей навевала жуть. Тимаре казалось, что спустя годы в это заброшенное место должна была вернуться жизнь. В трещинах между камнями мостовой должна была расти трава, в затянутых зеленой ряской фонтанах — жить лягушки, под крышами домов — гнездиться птицы, а по их стенам — виться дикий виноград. Но ничего этого не было. Правда, то тут, то там встречались едва различимые следы растительности: желтый лишайник, зажатый между пальцами статуи, мох в трещине чаши фонтана, но это было совсем не то. Город, даже по прошествии стольких лет, все еще оставался слишком городом — местом для Старших, драконов и людей. Дикому лесу, деревьям и лианам, извечной путанице растений, всему, что служило привычным фоном прежней Тимариной жизни, не было здесь места, и от этого она чувствовала себя чужой.
Статуи в пересохших чашах фонтанов весьма неприветливо, как казалось Тимаре, взирали на них сверху вниз. Раз за разом вглядываясь в резные лики женщин из народа Старших, она представляла, как может измениться ее собственная внешность. Старшие были высокими и грациозными созданиями, с серебряными, медными или пурпурными глазами, их лица были покрыты тонкой чешуей, а головы некоторых увенчаны мощными гребнями в форме короны. Изящно задрапированные в разноцветные платья, с тонкими пальцами, унизанными драгоценными камнями… А так ли ужасно будет стать одной из них? Она перевела взгляд на Татса: произошедшие с ним перемены вовсе не были неприятными.