Она распахнула подранный старомодный пиджак, рванула косоворотку и луч фонарика блеснул на красных камнях, вделанных в серебряный кругляш, висящий на шее старика. Очень тонкой работы кругляш, со странными и непонятными символами, вырезанными на его краях.
– Амулет берегини – выдохнул волк – Отдай нам его, мать. Отдай, и мы уйдем. Порука – мое слово. Ты знаешь наше племя, мы всегда делаем то, что обещаем.
– Мое! – проныл Фомич – Не смей! Прокляну!
– Срать я на тебя хотела – отмахнулась от него тетя Паша – Меня после Кольского ничем не напугаешь, особенно проклятьем. Ты тамошним обитателям в подметки не годишься, лихоманка лесная.
– Отдай – пролаял еще один из волков – Или умрете.
– Все против вас, мать – поддержал его вожак, подходя все ближе и ближе – Даже будь вас вдвое больше, мы все равно взяли бы верх. Вы остановились не там, где следует. С вами только оружие. С нами – старые боги. Мы – их дети, и они это знают.
Волк не врал и не пугал. Николай увидел, как деревянные столбы, на которых не слишком умело были вырезаны гротескные лица, начали оживать. Нет-нет, они не двигались, не выкорчевывались из земли, ничего подобного. Но вот их глаза уже не казались мертвыми, они наливались недобрым багровым светом, и смотрелось это довольно-таки жутко.
– Они не выпустят вас с этой поляны – все еще миролюбиво пояснил оборотень – А после в дело вступим мы. Зачем эти жертвы? Да и моей стае проблемы с вашим шефом ни к чему. Наш вожак не боится господина Ровнина, но он его уважает.
– Сдается мне, что ваш вожак уже не самый главный – подбросила на ладони амулет тетя Паша – Но один оборотень не сможет назвать своим предмет, которым некогда владела берегиня. Он просто никого из вас не примет, сразу же учуяв, что в ваших венах течет звериная кровь. Для кого ты его добываешь, воин? Кому понадобилась сила тех, кто давно ушел из этого мира?
– Я это делаю для своего рода, мать. И в его славу – с достоинством ответил оборотень, сделал еще пару шагов и протянул руку – Отдай мне амулет, и ступай домой. Ночь холодна, а ты уже немолода. Надо себя беречь.
– И то правда – поежилась старушка – Зябкая нынче ночь. Ладно, держи.
Амулет, звякнув цепочкой, лег в ладонь оборотня, тот белозубо улыбнулся, задрал голову вверх и издал протяжный вой, в котором слышалось ничем не скрываемое торжество.
Глаза идолов на миг вспыхнули нестерпимо-ярким белым пламенем, а следом за тем погасли. Он опять превратилось в обычные деревянные столбы, изукрашенные незамысловатой резьбой.
– Ты обещал, оборотень – холодно произнесла тетя Паша – Уходи, тебя тут больше ничего не держит.