— А могла ваша подруга встретить знакомого, поехать с ним в другой ресторан и не заметить, что ее телефон разрядился?.
— Простите, вы меня слышали? — я невольно повысила голос, с ужасом понимая, что вот-вот сорвусь на визг.
Парень успокаивающе поднял руку:
— Ну-ну, не нервничайте так! Я вас услышал. Но начальство уверено, что загуляла ваша подруга. И ваша истерика тут ничем не поможет.
— А что поможет? — глотая слезы, спросила я.
— Давайте сделаем так, — задумчиво предложил опер. — Я поговорю с официантами, которые видели вашу подругу. Камеры с ресторана отсмотрю. Может, что-то прояснится. Надо еще распечатку звонков запросить, на это тоже время нужно. Но давайте пока сделаем то, что проще всего Заглянем в фейсбук к нашему незадачливому кавалеру, и побеседуем с ним.
Я озадаченно уставилась на полицейского. Идея была, безусловно, хорошей, но я не помнила, как назывался аккаунт Олега. В тот момент, когда Олеся мне его показала, меня интересовала только фотография!
Услышав это, оперативник совсем погрустнел.
— Ладно, я все проверю. А вы мне сразу звоните, если вспомните, как найти вашего Олега, — сказал он, вставая.
— Куда звонить, в полицию? — спросила я, борясь с вновь подступившими слезами.
— Давайте сразу мне, — он решительно протянул визитку. — Только по делу, ладно? Если поупрекать в том, что я плохо работаю, то не надо, — он робко улыбнулся, и я невольно улыбнулась в ответ.
После его ухода я тут же переписала в мобильный телефон Дмитрия Шатрова, поставила номер на быстрый дозвон и выкинула визитку. Что-то подсказывало мне, что звонить по этому номеру придется часто. Если мне и нечего будет ему рассказать, то пусть он мне хоть что-то расскажет.
Но за прошедшие две недели общалась я в основном с газетчиками, вернее, они общались со мной. Дмитрию Шатрову я тоже изредка звонила, но он разговаривал довольно сухо, и каждый раз обещал перезвонить, как только появится хоть какая-то ясность. Но никогда не перезванивал.
Мне надо было писать курсовую, надо было срочно искать подработку, чтобы уже в одиночку оплачивать квартиру — мама присылала мне немного денег, но их хватало на питание и на коммуналку. Квартиру в основном оплачивала Олеся. Теперь надо было привыкать полагаться только на себя. А я лишь бесцельно бродила по промокшему городу и глазела на плакаты пропавших девушек.
Мать Олеси тоже приезжала в наш городок, долго рыдала у меня на груди, рвалась в полицию, но там ее вежливо бортанули — мол, дело на контроле, ищем, сбиваясь с ног, если что, сразу сообщим.
Ночью я наконец увидела Олесю. Она сидела на высоком деревянном стуле, примотанная к нему проволокой, и рыдала. Внезапно она запрокинула голову и тоненьким голоском проскулила: