— Мог видеть, — поправил Шнайдер, но похоже, в душе был со мной согласен. — Что же, тогда надо найти этого Олега, и я его расспрошу. Мне он расскажет только правду, и ничего, кроме правды.
Я опустила голову. Похоже, он меня все же не слушал. Иначе бы понял, что найти Олега я не могу.
— Вы видели сам аккаунт? Он же был открыт, когда подруга показывала фото?
— Наверное, видела. Не помню. Я не могу вспомнить, я уже пыталась!
— А вот это моя работа, — спокойно ответил сыщик. — Сядьте на диванчик, и начнем.
Я в ужасе отпрянула от стола, чуть не сломав хлипкий стульчик, проскрежетавший по деревянному полу:
— Вы хотите меня загипнотизировать? Я против!
— Вы боитесь меня, или гипноза? — он слегка приподнял густые, красиво очерченные брови.
— И того, и другого!
— Большинство девушек попытались бы сейчас пококетничать — он чуть дернул правым уголком губ, наверное, это должно было означать улыбку. — Но вообще, у нас патовая ситуация. Без гипноза вы никогда не вспомните название аккаунта, а значит, единственную ниточку мы упустим.
Я в отчаянии уставилась на него, пытаясь найти выход. Паника снова вонзала в тело острые коготки, я уже чувствовала знакомый озноб. “Лара, спаси меня!” прозвучало так близко, словно Олеся находилась рядом, дергая меня за рукав… Я не могу сейчас паниковать!
— Вы же хотели говорить с журналистами, верно? — я выпрямилась на стуле и с вызовом посмотрела на сыщика. — Вот сейчас мы им и позвоним. Они приедут, и тогда вы сможете меня гипнотизировать!
— А вы умница, — теперь он улыбался вполне искренне. — Давайте позвоним. Убьем, что называется, двух зайцев сразу.
Приехать немедленно смог только молодой крепыш из газеты “Городские тайны”. Пока он ехал, Шнайдер рассказывал мне о прошлой работе. Как я поняла, в розыске пропавших вещей ему не было равных. К нему приходили молодые девушки, потерявшие где-то свои колечки, бабушки, не помнящие, куда запропастилась пенсия, и прочий трудовой и не очень народ, убедившийся, что не может отыскать пропажу в недрах собственной квартиры. Сыщик проводил сеанс гипноза, и женщины вспоминали о том, в чьей квартире снимали кольцо, где спрятали пенсию или куда положили любимые очки.
— И все клиенты соглашались на сеанс? — с некоторым удивлением спросила я.
— А чего им бояться-то? — удивился Шнайдер. — Впрочем, я не предупреждал, что собираюсь делать. Сажал их на диванчик, мило беседовал, и они сами мне все рассказывали, а потом об этом забывали.
Я лишь вздохнула. Мысль о том, что в бессознательном состоянии что-то расскажу, и не буду даже этого помнить, сильно угнетала. Но выбирать не приходилось.