— Всегда готова, — машинально ответила я, пытаясь понять, радуют меня предстоящие съемки или скорее пугают. Нов любом случае, отказаться я не могла. Если Шатрова отстранят, за мою жизнь уж точно нельзя будет дать и ломаного гроша.
Затем перезвонила Гене, впрочем, уже догадываясь, что он скажет.
— Ларка, Джек-пот! — он аж захлебывался от восторга. — Нас вся страна увидит! Если меня в нашей газетенке завотделом не назначат, я в любую московскую газету перейду! Меня с руками оторвут!
— Рада за тебя, — холодно ответила я. — А меня что ждет, кроме пристального внимания местного маньяка?
— А ты со мной поедешь, — не растерялся он. — Все равно квартиру снимать, вдвоем проще. Может, на телевидение устроишься? Не забывай, ты тоже знаменитостью станешь!
— Пока что я стала только приманкой, — парировала я. — И не уверена, что этого достаточно для работы на тв.
— Да ну тебя, вечно проблемы придумываешь, — рассердился он. — Вечером приду, отметим.
— Можешь, все же хозяина квартиры спросим?
— Спросим. Да он рад не меньше, у него тоже праздник. Так что отмечаем!
Шнайдеру я перезванивать не стала. Не знаю почему, но настроение упало до минусовой отметки. Мне не хотелось праздновать исчезновение трех девушек, одна из которых была моей лучшей подругой. Но я понимала, остальные их не знали, и их гибель не могла затмить радость от вызова на главную передачу страны.
Немного поколебавшись, я набрала телефон Дантеса. К счастью, к Малахову его не пригласили, и потому поводов для празднования у него не было.
— Ларочка! — тем не менее, в его голосе прозвучало удовольствие. — Я думал, ты не отвечаешь, потому что разговаривать со мной больше не хочешь.
— Нет, просто сплю долго, — откровенно призналась я.
— У меня скоро уроки заканчиваются… заехать за тобой?
— Давай, — согласилась я, понимая, что не могу больше сидеть в пустой квартире.
К счастью, какую-то одежду мне уже удалось извлечь с оплаченного Шнайдером склада, и я подобрала к моим стареньким джинсам модное худи, серебристое-серое, одно из любимых нарядом Олеси. Набросила сверху серую куртку, еще немного подумала, и предпочла опять же олесино широкое пальто в синюю клетку. Немного подумав, подкрасила губы — свидание у меня или где? Поглядела в небольшое зеркало в коридоре и осталась довольна. Может, мне и вообще стоит, наконец, вспомнить о косметике, мелькнула мысль? И тогда буду вызывать в людях не только жалость к несчастной сиротке.
Дантес позвонил снизу, и весело сообщил, что наверх его не пропускают.
— Она еще строже наших гардеробщиц, а я воспитан в уважении к старшим. Так что не могу нарушить запрет.