«Ода, выбранная из Иова» располагалась, таким образом, на перекрестье естественно-научного, богословского и политического языка. Это пересечение было укоренено в институциональной идеологии Академии наук, служившей средоточием послепетровской светской культуры. Ученая карьера Ломоносова со студенческих лет и до конца его жизни была связана с Академией; там было напечатано и «Собрание разных сочинений», где «Ода…» увидела свет. Еще неочевидную современникам назидательную весомость поэтического высказывания «Ода…» черпает из смежности с иными, отчасти уже устоявшимися языками наставления. Ломоносов не только перелагает библейскую Книгу Иова, но и соотносит ее с научным естествознанием, «новой наукой», составлявшей главное занятие Академии и – до времени – его собственное. Для академической культуры была вполне закономерна и хорошо описанная соотнесенность философских од Ломоносова с учениями Лейбница и Вольфа (см.: Мотольская 1941, 293–296). Проект основанной Петром I в 1725 г. Академии был разработан Лейбницем в многочисленных записках (см.: Guerrier 1873; Герье 2008). После смерти Лейбница в 1716 г. его место в глазах русского двора занял его ученик Вольф, которому был предложен пост вице-президента Академии (см.: Копелевич 1977).
Лейбницианская модель Академии задавала то соотношение веры, знания, власти и текста, из которого вырастала философская поэзия Ломоносова. По утвержденному Петром проекту Академия объединяла научно-исследовательскую деятельность с педагогической. Сосредоточенные здесь «науки» должны были служить инструментом абсолютистского воспитания подданных, в первую очередь дворянства и «придворного общества» (см.: Raeff 1991; Gordin 2000). В переведенном на русский обширном меморандуме 1716 г. Лейбниц подчинял этой задаче программу будущей Академии, совмещавшую естественно-научное обучение с наставлением в христианской вере:
Чему младенчество обучаться имеет, в следующем состоит, а именно: в познании творца и твари. А что б оба сии довольно познать, потребно просвещение божие, о котором нам в Святом Писании объявлено, от чего происходит Феология. Но сия состоит не в непотребных спорах и диспутациях об одних церемониях, чрез что никакая Богу угодность не чинится, но состоит в истинной любви к Богу и ближнему своему (ЗА 1945, 271).
В записке 1708 г. Лейбниц формулирует эту мысль так:
Der wahre Zweck der Studien ist die menschliche Glückseligkeit, das ist zu sagen eine beständige Vergnügung, so viel bey Menschen thunlich, und zwar also dass sie nicht in müssiggang und üppigkeit leben, sondern durch eine ungefärbte Tugend und rechtschaffene erkenntnis zur Ehre Gottes und gemeinen Nutzen das ihrige nach Ihrem Talent beytragen.