Поэтому, когда моя эскадрилья отправилась сопровождать бомбардировщики республиканцев, летевшие за линию фронта. То меня с собой не взяли. Вместо этого, я был отправлен в воздушный патруль над южными кварталами Мадрида. Кроме меня в этот патруль летела еще одна пара «чаек». Больше Рычагов не смог выделить. У нас в эскадрилье и так осталось не очень много самолетов. Кстати, мой ведомый тоже выбыл из строя по ранению. Он его получил, когда я таранил «Юнкерс». Правда, в СССР Мирошниченко не вернулся, а лечился теперь в одном из госпиталей Мадрида. Ранение у Коли было легкое. И врачи обещали его поставить на ноги уже через две недели.
Летим втроем. Пара наших «чаек» на двух тысячах метров, а я повыше. До места патрулирования добрались без происшествий. Там мы сменили шесть И-15 из эскадрильи Копца. И стали барражировать в воздухе над кварталами испанской столицы. Я решил забраться еще выше. Облачность сегодня в небе многоэтажная. И облака в воздухе располагаются по слоям. В них много разрывов, но при желании спрятаться можно. А наши противники очень любят вот так прятаться в тучах. Незаметно подкрадываться, а затем внезапно атаковать. Выскакивая из облаков как черт из табакерки. «Чайки» за мной вверх не пошли. Их пилоты на высоте лишь до трех тысяч метров себя комфортно чувствуют. Кабина то у этого советского биплана открытая. А сейчас не май месяц. Да, и на высоте всегда гораздо холоднее чем внизу. Кстати, наши противники «Фиаты» и «Хейнкели» тоже закрытой кабины не имеют. В отличие от моего «ишака». Между прочим, И-16 тип 5 также оборудован закрытой кабиной пилота. Это потом на других модификациях «ишачков» кабину сделают открытой как на «чайке». Советские авиаконструкторы при этом будут упирать на то, что все свои бои И-16 будет вести на небольших высотах. И зачем ему тогда закрытая кабина? А я думаю, что эти деятели, просто, не хотели решать проблемы закрытой кабины И-16 тип 5. А их тут хватало.
Про мутное стекло я уже говорил. Эту проблему на И-16 так и не решили в той истории, что я знал. Еще здесь имелись проблемы с замками. При открывании кабины они заедали. А это может стать фатальным если вам вдруг придется быстро покидать кабину в воздухе. И многие советские летчики, летавшие на И-16, свои кабины не закрывают. Конечно, это создает неудобства холодной кабины. Но люди терпят. Жизнь дороже. Я тоже свою кабину не плотно прикрываю. Не защелкивая замки. В общем, ко мне тоже сюда задувает снаружи. Но не так сильно, как при открытой кабине. Поэтому я могу себе позволить держать высоту. Зачем я это делаю? Зачем страдаю тут наверху, когда мог бы спуститься вниз к «чайкам», где не так холодно? Отвечаю. Я жить хочу. Не желаю, чтобы меня сейчас атаковали откуда-то сверху. Из-за облаков. Я сам сейчас в них стараюсь прятаться при возможности. Ниже меня тоже плывут тучки. А я вот ныряю в те, что сейчас находятся повыше них. На втором этаже. Облачность сегодня многослойная. Управляя своим истребителем, не забываю осматриваться по сторонам. В небе Испании это надо делать почаще. Не заметишь подкравшегося противника и будешь сбит. Кстати, мягкий, белый шарф из парашютного шелка я себе уже сделал. Это помогает не натирать шею о воротник летного комбинезона, когда так энергично вращаешь головой. Глядя на меня, такие же шарфы себе сделали и другие наши пилоты. Рычагов тоже такой имеет. И это не выпендреж авиаторов, а насущная необходимость на этой войне.