Танна покачала головой:
– Я… отвлеклась на другое.
– Но я уверен, что твой прикроватный столик все еще завален книгами по искусству.
Танна улыбнулась. Это так. Перед сном она все еще листает каталоги и биографии художников.
– Я впервые с девятнадцати лет вернулась туда, – сказала Танна негромко, думая о своем визите в «Мерфи». Она чувствовала взгляд Леви на своем лице и гадала, почему она поделилась с ним чем‑то настолько личным.
Леви поставил тарелку на стол и склонил голову набок.
– Неужели? Почему же ты ждала так долго?
Как это объяснить? И стоит ли вообще пытаться?
– Танна?
Она наморщила нос и встретила пытливый взгляд Леви.
– Я боялась, что это будет слишком тяжело. И что я буду подвергать сомнению свой выбор.
– И так оно и было?
Танна послала ему легкую улыбку. Она не готова признаться, что это был сложный момент.
Она ведь могла сделать карьеру в «Мерфи», выйти замуж за Леви, поселиться в этом доме и вести совсем другую жизнь. Она представила, как покидает постель Леви, целует его на прощание и уезжает из этого прекрасного дома в центр Бостона. У нее свой кабинет в «Мерфи», она работает в пиар‑отделе, организует аукционы и встречается с коллекционерами по всему миру. Она посещает клиентов в Гонконге и Нью‑Йорке, Париже и Дубае. Если у нее есть время, она идет в Лувр или Метрополитен, в антикварные лавки и салоны искусств.
А еще можно заскочить в парфюмерный магазин в Париже, на рынок специй в Дели, в бутик на Родео‑Драйв.
Но она всегда возвращается домой к Леви…
Танна выдернула себя из сна наяву, расстроенная тем, насколько все казалось реальным и естественным.
Надо взять себя в руки. Все изменилось, когда она посадила Эдди за руль своей машины и вынесла ей смертный приговор… Так что теперь у нее другая жизнь, и Бостон больше не ее город.
Танна натянуто улыбнулась Леви:
– Я пойду спать.
Она вышла из комнаты и помчалась вверх по лестнице, отчаянно пытаясь убежать от прошлого.
Прошло три дня. В среду утром Танна ушла из дома, сказав Леви, что скоро вернется, но прошло 2 часа 50 минут и 19 секунд, прежде чем он услышал ее шаги на лестнице.
Леви сидел в старом кресле, закинув ногу на пуфик, и сердце его учащенно забилось, когда он увидел ее в дверях с хозяйственной сумкой в правой руке.
– И где же ты пропадала? – потребовал он ответа.
Танна приподняла брови, удивленная его тоном, и ему стоило больших усилий сию же секунду не извиниться. Она здесь, она ему помогает, отдает свой долг. А он ведет себя как придурок.
– Извини. Что у тебя в сумке, Танна? – спросил он.
– Дай мне десять минут, и я тебе все покажу.