Только для Алекс те события оставались реальными. Больше никто не мог даже предположить, каково ей было в центре урагана, разметавшего привычную жизнь в клочья и сделавшего ее объектом ожесточенной травли.
Алекс поежилась, инстинктивно угадав, что за ней наблюдают. Подняв голову, она встретила взгляд Финна – он смотрел, словно видел не женщину, в которую она с таким трудом себя превратила, а девушку из прошлого. Требовательное создание, полагавшее красоту и преклонение настоящими ценностями, пока жизнь не доказала, до какой степени они пусты и мимолетны.
Как Финн только посмел ее разглядывать? Он потерял право смотреть на нее таким образом в день, когда решился на предательство. Что за игру он затеял? Собирался использовать и предать снова?
В зале сгущалась духота, толпа начинала действовать на нервы. Алекс требовалась перезагрузка. Выскользнув в боковую дверь, она позволила ногам вести ее через лабиринт коридоров и лестниц в длинную галерею, где все еще висели портреты ее предков.
Алекс остановилась. Хорошо, что замок переходил из рук в руки со всем содержимым – ей всегда претила мысль, что картины разойдутся по разным музеям и частным коллекциям, хотя в свое время их продажа могла погасить долги отца и обеспечить ее стартовым капиталом для новой жизни.
Галерея входила в программу экскурсии по замку, поэтому за сегодняшний день Алекс уже несколько раз сопровождала сюда группы гостей. Она не поднимала взгляд на полотна, не позволяла себе отвлекаться на воспоминания, как в детстве прибегала в галерею поиграть. Теперь, в одиночестве, Алекс была вольна гулять от картины к картине – Гейнсборо, Рейнольдс, Гольбейн. Предки улыбались из рам одинаковыми улыбками, смотрели одинаковыми глазами сонных кошек, которые унаследовала и сама Алекс.
– Здравствуй, – прошептала она спаниелю, прятавшемуся в складках платья одной из дам. – Прости, что так долго не приходила тебя навестить.
У другой картины Алекс приветственно протянула руку к серой лошади, едва не коснувшись холста. Когда‑то нарисованные животные были поверенными ее детских тайн, товарищами по играм. Они – и Финн.
Алекс продолжила путь вдоль стены, здороваясь со старыми друзьями, пока не остановилась перед последней картиной – с такой болью в груди, словно сердце испуганно съежилось и завязалось в тугой узел.
Огромный портрет изображал обнаженную женщину с длинными рыжими волосами и чуть искривленными в усмешке губами. В свое время многие называли ее первой красавицей Европы. Она могла выбрать в мужья члена королевской семьи, финансового магната или звезду Голливуда, но вышла за аристократа второй линии и быстро подчинила его замок своей эксцентричной тирании.