Она подумала, что завтра он уедет и у нее будет несколько недель, чтобы придумать какую‑нибудь стратегию. Как справиться с этой полужизнью, на которую она подписалась.
Но и Зак сделал то же самое. Может, он уже пожалел о своем решении, поэтому сейчас соблюдает дистанцию, чтобы ошибка не превратилась в катастрофу.
Если они не станут заниматься сексом, то их брак, она была почти уверена в этом, можно будет аннулировать до того, как его существование станет достоянием общественности.
Дана беспокойно пошевелилась, но тут же замерла, стараясь не потревожить его.
Мысленно Дана вернулась в ту теплую ночь, которая была несколько лет назад. В темноту и магию его поцелуев, его прикосновений. Она вспомнила, как оборка на его накрахмаленной рубашке терлась о ее обнаженную кожу, и, подняв руки к груди, почувствовала, как затвердели ее соски.
Она представила, что в этот раз в темноте ночи она расстегивает его рубашку, ремень и брюки. Что она касается его кожи, изучая ее кончиками пальцев, чувствуя, как его тело напрягается под ее прикосновениями.
Конечно, тогда она была слишком неопытна и застенчива, чтобы позволить себе делать такие вещи. Но и сейчас для нее это были неизведанные воды. Она была все так же неопытна.
Та ночь дала ей понять, какие чувства она испытывает, и если сейчас она позволит себе отдаться на волю этих чувств, то потеряет себя. Не в силах будет скрыть, что чувствует и чего хочет. Быть здесь, рядом с ним, и достаточно только протянуть руку…
Но вместо этого она поднесла руку ко рту и стала ее кусать. Стараясь заменить одну боль другой. Вот только раны на коже затянутся, а внутренняя боль останется с ней навсегда.
Но как она могла добровольно отдать себя человеку, который фактически купил ее для секса и которому все равно, что вместе с телом она отдаст ему свою душу и сердце? Пожалуй, он достаточно циничен, чтобы найти это забавным.
Гораздо лучше и безопаснее выполнять только то, что прописано в их контракте. Она не забыла насмешливое заявление Адама, что, как только Зак добивается женщины, она становится ему неинтересна, и он уходит.
«Прекрати, – убеждала она себя отчаянно, – если не можешь спать, тогда займись чем‑то полезным. Подумай о комнатах, которые нуждаются в ремонте. Зайди в каждую, подумай о краске и разработай примерный план работ».
Но вместо этого она оказалась в пустом коридоре, без окон, стены, потолок и пол выкрашены белой краской. Она побежала к двери в конце коридора, отчаянно ища хоть какой‑то цвет, жизнь, хоть что‑то. Дверь тоже исчезла, и Дана опустилась на пол и закрыла глаза, ослепленная этим светом.